Капитан Мак
Шрифт:
— Это правда, сударь, что вы арестованы?
— Да, сударыня.
— И господин де Гито утверждает, что вы были арестованы…
— По приказу кавалера по имени дон Фелипе.
— А! — воскликнула она.
Мак продолжал с насмешкой в голосе:
— И мне здесь сказали, что этот дон Фелипе…
— Дон Фелипе — мой брат, — живо закончила испанка.
Насмешливая улыбка не исчезла с лица капитана Мака, и, сделав шаг вперед, так, чтобы Сара Лоредан не могла расслышать его слов, он добавил:
— Тут
— Что вы хотите сказать? — заинтересованно спросила Донья Манча.
— Но, черт возьми…
Он по-прежнему улыбался. Донья Манча дотронулась до его руки.
— Объяснитесь же, сударь! — повелительно сказала она.
— Разве я не имел чести видеть вас прошлой ночью, сеньора?
— Да. И что?
— И сделать вам некое признание?
Донья Манча побледнела, потом густо покраснела.
— Сударь! — задыхаясь, воскликнула она.
— Я подумал, — пробормотал Мак, и улыбка исчезла с его губ, — я подумал, что когда человек, как я, владеет какой-либо тайной, то он… он может внушать некоторые опасения.
Донья Манча заглушила гневный крик.
— О, сударь, за кого вы меня принимаете?
И в ее глазах сверкало такое искреннее возмущение, такой энергичный протест против мнения капитана, что тот смешался и пробормотал смущенно слова извинения. Но донья Манча уже отошла от него.
С горящим взглядом, дрожа от гнева, она направилась к проему окна, у которого дон Фелипе продолжал беседовать с господином Пюилораном.
Дон Фелипе еще не видел капитана Мака, и он полагал, что тот надежно упрятан за крепкими засовами тройных дверей темной камеры в башне, которую как бы в насмешку называли Славненькой.
Господин де Пюилоран был молодым корнетом в гвардии кардинала, полным рвения и честолюбия.
Кардинал его очень любил.
А господин де Пюилоран очень любил или делал вид, что он очень любит дона Фелипе. Вот уже две недели, дон Фелипе был в таком фаворе при дворе, что было бы просто безумием ему в чем-то отказать. Будучи гасконцем, человеком молодым и честолюбивым, Пюилоран относился к дону Фелипе с большим почтением и слепо повиновался ему, предоставляя в его распоряжение все свое влияние на кардинала.
Так вот, в это утро, при одевании короля, дон Фелипе встретил молодого Пюилорана, с неуклонной аккуратностью исполнявшего свои придворные обязанности.
Дон Фелипе отвел его в сторону и сказал:
— Я попросил бы вас оказать мне услугу.
— Любую, какую вам будет угодно, — ответил Пюилоран.
— Мне нужно выпутаться из сложного положения.
— Вам?
— И избавиться от человека, который мне очень мешает!
— Гм! И кто же этот человек?
— Один наемный офицер по имени Мак, замешанный в бессчетных интригах и заговорах, которого я заставил
— Может быть, его удастся повесить без больших хлопот? — холодно спросил Пюилоран.
— Надеюсь и очень этого хочу.
— Хорошо, — сказал молодой человек. — Я сегодня дежурю при его преосвященстве, я ему скажу об этом пару слов.
Позднее, вечером, Пюилоран и дон Фелипе встретились на балу у господина де Гито.
Завидев молодого человека, дон Фелипе двинулся к нему, как раз в ту минуту, когда донья Манча подошла к господину де Гито.
— Ну и как, — сказал дон Фелипе молодому человеку — вы вспомнили обо мне?
— Да, конечно.
— Приказ при вас?
— Сейчас будет. Кардинал обещал мне его прислать.
— Когда?
— Сегодня ночью, со своим гвардейцем.
Как раз в эту минуту донья Манча подошла к брату.
— На одно слово, — сказала она ему.
— Ого! — подумал дон Фелипе. — Сдается мне, в воздухе пахнет грозой.
Донья Манча поклонилась Пюилорану, всем своим видом показывая, что она не хочет, чтобы ее разговор с братом кто-нибудь слышал. Пюилоран удалился. Тогда безо всякого вступления она спросила дона Фелипе:
— Это вы приказали арестовать капитана Мака?
Дон Фелипе по опыту знал, что бурю следует встречать мужественно.
— Да, я, — холодно ответил он.
— Зачем?
— Вы могли бы об этом и сами догадаться, сестра.
— Я не догадываюсь.
Дон Фелипе понизил голос.
— Вы, однако, мне кое в чем признались сегодня утром.
— Да, это так.
— В трактире «У Единорога» некий мужчина занял место короля.
— Замолчите!
— И этот мужчина нашел вашу серьгу, которую он, впрочем, вам вернул.
— И для того, чтобы его вознаградить…
— Всегда следует избавляться от людей, которые знают ваши тайны. Я делаю то, что должен делать.
— Ну что же, я тоже сумею выполнить свой долг, — ответила донья Манча.
Дон Фелипе посмотрел на сестру.
— Я завтра же, — продолжала она, — попрошу у короля освободить капитана.
— Как вам будет угодно…
И про себя дон Фелипе добавил:
— Завтра будет уже поздно.
— А пока, — сказала донья Манча, — капитан на свободе.
Дон Фелипе побледнел.
— Вы что, шутите? Кто бы осмелился это сделать?
— Я, — ответил господин де Гито, подходя к брату и сестре.
— Вы освободили капитана? — глухо воскликнул дон Фелипе.
— Нет, но под его честное слово он — гость моего бала, — ответил господин де Гито. — Глядите, да вот он танцует.
Дон Фелипе посмотрел туда, куда показывал ему комендант. И действительно, капитан Мак танцевал с еще одной крестницей господина де Гито.
— Он дал слово? — спросила испанец.