Капитан мародеров. Демон Монсегюра
Шрифт:
Огюст очнулся и сел на кровати. Голова болела, страшно хотелось пить. «Причем здесь статуэтка прадеда? – подумал Огюст. – Я прекрасно помню, как она стояла на камине в парадном зале Бланшефора… Но почему она так похожа на ритуальную чашу ордена?.. Я никогда не задумывался над этим сходством… Странно, все это…»
В какой-то момент Огюсту показалось, что он – шевалье Клермон де Бланшефор, тот самый человек из сна, его прадед.
Огюст почувствовал слабость, снова лег и попытался заснуть. Сон навалился быстро и тяжело…
Очнулся шевалье оттого, что его сильно трясли. Он открыл глаза, надо ним склонился сержант.
– Брат Огюст, что с вами? Уже полдень? Вы пропустили утреннюю молитву и завтрак. Вы больны?
В первый момент, Огюст воспринял сержанта, как продолжение сна и закрыл газа. Но тот испугался еще больше и побежал за помощью, с душераздирающими криками:
– Брат Огюст умирает!
Вот тут-то шевалье встрепенулся: «Как?! Почему я умираю?»
В комнату вбежали два рыцаря.
– Брат Огюст, вы живы! Слава Всевышнему! Брат Франциск испугался, что вы умерли.
Наконец Огюст понял, все происходящее – наяву. Просто он не до конца очнулся ото сна.
– Что-то я действительно плохо себя чувствую. Голова болит…
Братья-тамплиеры отнеслись к недомоганию Огюста с должным вниманием, принесли еды и прислали лекаря. Лекарь с умным видом осмотрел шевалье, и не найдя причин болезни, предположил:
– Вы слишком много работаете, достопочтенный брат Огюст. Работа с документами – ответственное занятие, требующее большого количества умственных и физических затрат. Вы переутомились, отдохните сегодня и завтра, а я пришлю вам специальные капли и напишу, как их принимать.
– Благодарю за заботу, брат Моравиа, – поблагодарил Огюст, понимая, что головная боль вызвана вовсе не переутомлением, а странным сном.
Он лег на кровать и попытался вспомнить сон во всех подробностях. И окончательно пришел к выводу, что ему приснился прадед – шевалье Клермон де Бланшефор. Огюст отчетливо вспомнил его портрет в парадной зале замка Комменж. Да и матушка любила рассказывать про своих предков. О прадеде в их роду прочно утвердилась легенда, будто он имел связь с потусторонними силами, помогавшими ему на протяжении всей жизни.
Несколько раз он выжил, когда обычный человек просто бы умер. Да и дела в Бланшефоре при жизни прадеда шли удачно, несмотря на то, что вся окрестность была разорена французами. Но Бланшефор французы не трогали, будто бы и не было его вовсе. Только после смерти прадеда замок и его окрестности пришли в упадок.
«Прадед никогда не снился мне… Что он хочет сказать? – недоумевал молодой тамплиер. – И эта статуэтка… Зачем я, а вернее прадед, наполнял ее чашу своей кровью? Что это значит? Я помню, рассказы матушки о том, что шевалье де Бланшефор владел магической силой, потому-то и замок его процветал… Словно некая сила охраняла Бланшефор от французов. Но расплата за тайное знание была жестокой: мой прадед на склоне лет лишился рассудка…»
Дочери прадеда удачно вышли замуж: старшая Изабелла за преданного семье рыцаря-тамплиера Готье, младшая Жанна – за благородного графа де Комменж.
Жанна де Комменж и была бабушкой Огюста. Она всегда рассказывала про отца с восторгом и уважением, которые унаследовала ее дочь Маргарита де Кавальон де Комменж, мать Огюста.
Он снова вспомнил о бронзовой восточной статуэтке, что стояла на камине в парадном зале Бланшефора. Бабушка Огюста, Жанна де Комменж, приписывала ей магические свойства. Она не раз рассказывала историю о том, как Клермона де Бланшефора нашли с ней на чердаке Монсегюра, когда тот в бреду, весь израненный после сражения под Тулузой находился между жизнью и смертью. Придворные лекари призывали его жену уповать только на Господа, ибо медицина была бессильна. Но случилось чудо – Клермон выжил. Виной тому вера в Господа или магию? Жанна де Комменж была убеждена в последнем. Мало того, Клермон вернулся в Бланшефор и умер только через сорок лет, уже после падения Монсегюра.
«Странно, почему мне стал сниться прадед и эта статуэтка из Бланшефора?» – снова подумал Огюст.
Папа Климент V направил магистру де Молэ на Кипр послание, в котором просил прибыть во Францию, дабы посоветоваться по поводу нового крестового похода на Святую землю. К тому времени позиции христиан на Ближнем Востоке были практически утеряны. Разумеется, послание использовалось как предлог. Филипп IV намеревался заманить магистра в Париж. Король Франции, обуреваемый жадностью и коварством, использовал понтифика как пешку в своей игре. В 1307 году резиденция святого престола располагалась на землях Лангедока в Авиньоне [56] , и Папе приходилось исполнять все приказания Филиппа Красивого.
56
Так называемое «Авиньонское сидение пап», продолжалось почти семьдесят лет, когда папский престол размещался не в Риме, а в Авиньоне во Франции.
В мае этого же года тамплиеры снарядили восемнадцать кораблей – весь флот ордена на Кипре. Великий магистр и рыцари везли с собой сто пятьдесят тысяч флоринов золотом и двенадцать лошадей, навьюченных серебром. Жак де Молэ решил плыть через Гибралтарский пролив до порта Ла-Рошель в Аквитании, которая постоянно переходила то к англичанам, то к французам. В настоящий момент Ла-Рошель принадлежала английской короне. Орден тамплиеров имел огромное влияние в Англии, владел богатыми прецепториями, многие из которых жаловал им сам король Эдуард. Поэтому расположение флота ордена в Ла-Рошели гарантировало его безопасность и сохранность. Часть рыцарей намеревалась отправиться с магистром в Париж, а часть остаться в Ла-Рошели, поближе к флоту.
Шевалье Огюст де Кавальон, сопровождал эскорт великого магистра от порта до Парижа. Он добросовестно выпил капли, прописанные лекарем, – и как следствие обрел душевный покой и крепкий сон.
В Париж тамплиеры въехали со стороны южных предместий. Его обитатели от мала до велика высыпали посмотреть на легендарных рыцарей. Их взорам предстало зрелище достойное кисти живописца: сорок рыцарей в доспехах верхом на прекрасных породистых лошадях, украшенных попонами с тамплиерским крестом, впереди кортежа – магистр де Молэ на арабском скакуне. Справа от магистра ехал знаменосец со штандартом ордена – белым прямоугольным знаменем с красным равноконечным крестом. [57] Все рыцари и великий магистр были облачены в белые атласные плащи с символом. Горожанки теряли головы в порыве романтических чувств. Под всеобщее ликование жителей тамплиеры проследовали в город и, миновав мост через Сену, направились в центр города. Собор Парижской Богоматери остался справа, эскорт повернул ко дворцу, около которого пестрела толпа придворных. Впервые Огюст де Кавальон увидел столько красивых женщин в элегантных дорогих одеждах.
57
Так называемый «лапчатый крест» тамплиеров.
Король Филипп IV Красивый лично встретил великого магистра и поприветствовал рыцарей. Они обменялись светскими любезностями.
– Я счастлив приветствовать вас в Париже, монсеньор, – почтительно произнес король. – Надеюсь, путешествие было приятным. Как только расположитесь в Тампле, я жду вас. У меня недавно родился сын, и мне бы хотелось, чтобы именно вы стали его крестным отцом.
– Это великая честь для меня, сир! Осмелюсь внести свой скромный вклад на благо и процветание Франции. Нижайше прошу принять его, сир!