Капитан Пересмешника

Вольная Мира

— Ватэр отдала мне его воспоминания, птичка. Открой их, — сказал оборотень, удерживая меня за плечи, ведя к штурвалу.

— Я…

— Мы собрали наши стихии, нашли недостающие, постарались все вернуть. Он, конечно, пока слабее, чем был, но он и не плавал пятнадцать лет.

— Я, а если…

— Он ждет тебя, Кали. Давай, — Тивор встал сзади, а я несмело опустилась на колени. Открыть штурвал удалось только с четвертой попытки, и это тоже

был старый штурвал. Как ему удалось? Когда дерево все же поддалось, сердце в груди замерло, пропустило несколько ударов, в горле застрял огромный комок. Колючий, липкий. Там лежала диадема. Моя диадема — вещь, предназначенная для обряда связывания пары, в темном янтаре вспыхивали и гасли тысячи светлячков.

— Это отдала тебе Ватэр? — не веря, спросила, судорожно втягивая в себя воздух.

— Да.

Я дотронулась до первого камня, второго, третьего, четвертого… Они все были теплыми, все слегка вибрировали под моими пальцами. Я снова закрыла глаза.

«Ник, мой Ник. Я знаю, ты меня слышишь. Мой Король океана, мойзападный ветер. Проснись, выйди ко мне. Я скучала, я так безумно скучала.

Я так люблю тебя».

Звала я, водя руками по камням, выпуская свою стихию.

«А еще я скучала по океану. Я знаю, ты тоже скучал. Мы снова будемплавать вместе, убегать от кракенов, менять теплые воды Шагара, на холод Северных морей, будем ловить ветер, будем дурачиться и пугать торговцев, будем обходить лабиринты.

Ник, проснись, мой хороший. Я больше не отдам тебя никому. Проснись, мой хороший. Я больше не оставлю тебя. Пожалуйста, Ник».

И что-то дрогнуло, застыл воздух, меня накрыла тишина, на миг тело скрутило болью, пальцы закололо иголками. Я с трудом дотянулась до заколки и разрезала себе ладонь, размазывая кровь по янтарю. Плетения светились и переливались, светлячки внутри камней вдруг вспыхнули еще ярче, закружились вихрем и вырвались на свободу, невесомой пылью окружили, спутали заклинания, легли на паруса, на штурвал, пронзили корабль насквозь, просочились в каждую щелку, впитались в доски, и пронзительно запел на ухо ветер. Западный, любимый ветер, обрела голос рында.

А Ник сиял, а Ник отдавал мне тепло, а Ник радовался, словно обнимал меня, словно ласкал, так знакомо. Боги…

Мой Король океана.

Я поднялась на ноги, положила руки на штурвал, погладила дерево, размазывая свою кровь.

«Я нарекаю тебя“ Пересмешником”».

И дрогнула палуба под ногами, замер воздух, и невозможно было сделать водох.

— Он вернулся! — прокричала я пиратам, открывая глаза спустя мгновение тишины. — Наш Ник вернулся!

Свист, облегченный смех, улыбки от уха до уха, горящие глаза и громкий, звонкий голос колокола. «Пересмешник» приветствовал старых друзей.

Кристоф с Еленой сворачивали свою тьму, мама, папа и Мор стояли возле фок-мачты и довольно улыбались, а я бросилась к своему волку.

— Ты удивительный, ты невероятный, ты самый… — я не договорила, слов не хватало, просто его поцеловала. Долго, вкусно, сладко. Вложила в поцелуй все то, что чувствовала, я упивалась и сходила с ума, я наслаждалась. Его запахом, его дыханием, его мощью. Такой большой, такой сильный, такой великолепный, и весь мой. Абсолютно. Невозможно.

— Давай, проведем обряд, — прошептал Тивор прямо в губы, когда мы наконец-то смогли оторваться друг от друга.

— Здесь?

— А что тебя не устраивает?

Я огляделась, выгнула бровь, слегка отстранившись, закусила губу.

— Нет, если конечно…

— Господин квартирмейстер! — крикнула, отворачиваясь от Тивора, отмечая, что все-таки недаром надела платье. — Окажите нам честь, проведите обряд единения!

Пираты на вдох застыли с открытыми ртами, застыли родители и Морган, даже княжеская чета выразила удивление приподнятыми бровями.

— С удовольствием, господин капитан! — отозвался Калеб, и друзья ожили, снова загалдели и засвистели.

— Она определенно мне нравится, Черный! — прокричала княжна, обнимая своего мужа за талию, а я с улыбкой повернулась к Тивору.

— Ты пожалеешь, — усмехнулась, заключая лицо волка в ладони. — Ты понимаешь, на что подписался?

— Ты знаешь, понимаю. И ты не поверишь, но, кажется, я начинаю любить воду, — ответил мне волк, снова целуя.

А вокруг пенились волны, под ногами раскачивалась палуба, знакомо скрипели канаты и трепетали паруса, радостно звонил колокол, пахло солью и светило солнце. Вокруг были те, кого я любила, меня теплом окружал Ник, а я целовала самого невозможного, непонятного мужчину на свете — Железного волка. И понимала, что все только начинается, что самое большое приключение у нас впереди. И ни одна ведьма, ни она сила в Мироте не заставит меня променять его на все сокровища мира. Мое сердце теперь билось в груди Тивора. Навсегда.

КОНЕЦ.