Капитан поневоле
Шрифт:
Глава 13
Продвигались со всей возможной поспешностью, то пуская лошадей в галоп, то переходя на шаг. По совету Эвриды, прекрасно знавшей, что капитан плохой наездник, в это время он слезал с седла, и вёл своего коня в поводу, разминая непривычные к верховой езде мышцы, и давая животному больше отдыха. Потом снова галоп, и снова пешая прогулка. Тем не менее, к концу дня Сашина задница ощутимо побаливала. А на следующий день, всё тело ныло, особенно ноги. Но усилием воли он продолжал гнать свой маленький отряд вперёд. В Локриде уже царила весна, светило яркое солнце, и днём было по-настоящему тепло.
В Мелибеа прибыли на третий день, к обеду. Едва спрыгнув с коня, Саша оставил его на попечение матросов, а сам бросился в казарму храмовой стражи. У входа он нос к носу столкнулся с лейтенантом, который сразу узнал его, и сказал, что Постумия отсыпается после ночного дежурства. Влетев в спальную комнату, Саша замер на пороге. Здесь никого не было, на единственной занятой кровати из-под одеяла виднелась светловолосая голова. Подойдя поближе, и стараясь не шуметь, Саша молча опустился на соседнюю кровать, не сводя глаз с дорогого лица. Через не зашторенные окна проникало достаточно света, чтобы различить мельчайшие детали. В этот миг Саша наслаждался одним только видом женщины, к которой так стремился. И, конечно, Постумия это почувствовала. Ресницы дрогнули, из-под открывшихся век показались голубые глаза, сначала смотревшие на него с полнейшим непониманием, потом с сомнением, а когда пришло осознание, то губы растянулись в улыбке, и женщина, не отрывая головы от подушки, негромко сказала:
– Я только что видела тебя во сне. Я ещё сплю, или уже проснулась?
– Проснулась. – Ответил Саша, и погладил её по щеке.
Из-под одеяла высунулась горячая ладонь, и задержала его руку.
– Ты надолго? – Спросила Постумия.
– На несколько дней. Корабль всё равно на ремонте. – И после паузы, Саша добавил. – Мой корабль.
– Я знаю. – Улыбнулась Постумия. – Я не сомневалась в тебе, капитан Ассар.
– Откуда тебе это известно? – Удивился Саша.
– Я сопровождала Парменона во время поездки в Бригес. Он сразу рассказал мне о всех твоих приключениях. – Немного помолчав, она спросила. – Ты обедал?
– Нет. Спрыгнул с седла, и сразу к тебе. Даже не знаю, чего больше хочется.
Постумия снова улыбнулась, и произнесла:
– Мне тоже. Надо только встать и привести себя в порядок.
– Хорошо. – Улыбнулся в ответ Саша. – Я пока схожу к Парменону, и узнаю, как там баня. Постараюсь долго не задерживаться, и буду ждать тебя там.
Поцеловав её в тёплую и мягкую щёку, Саша вылетел из казармы, и отправился к хорошо знакомому дому, где провёл несколько месяцев.
Леонидыч сидел на веранде, и грелся на солнышке. Завидев приближающуюся фигуру, он долго не мог опознать её, но когда разглядел лицо, вскочил, и бросился навстречу. Обнялись, как старые знакомые. Потом, он отстранил от себя Сашу, сжимая вытянутыми руками за плечи, и всматриваясь в его лицо.
– А ты изменился. – Отметил он.
Саша лишь смущённо улыбнулся, не зная, как реагировать на это. Потом, ещё раз обнялись, и Леонидыч хлопнул его по плечу, увлекая за собой к дому. На веранду вышла Фотина, также обрадовавшись.
– Ты же голодный с дороги. – Воскликнула она. – Обед уже готов, садись за стол, кормить буду.
– Подожди. – Остановил её Леонидыч. – Ты Постумию уже видел? – Спросил он Сашу. Тот кивнул. – Тогда, я тут чаю сооружу, а ты, Фотина, лучше баньку погрей немного. Думаю, это сейчас важнее. –
И подмигнул Саше.
– В самом-то деле. – Удивилась своей недогадливости Фотина. – Ну, тогда располагайтесь здесь, а я быстро. – И с этими словами накинула куртку и пошла в сторону бани.
– Ну, рассказывай, где тебя носило! – Потребовал Леонидыч, наливая кипяток с плиты в чайник.
– Далеко. – Ответил Саша, а потом рассказал о всех своих приключениях без утайки.
– Да-а-а… Тяжёлые расклады. – Задумчиво проговорил Леонидыч. – Значит, ты намерен вернуться?
– Хотелось бы. – Пожал плечами Саша, допивая чай. – Дело ведь не только во мне. Надо Игоря вытаскивать, да, и остальные, тоже не горят желанием жить здесь. Мы ещё не привыкли к этому миру, а дома родители, друзья… Мы здесь всё равно чужие.
– Я тебя понимаю. – Обнадёжил его Леонидыч. – Первые годы жизни здесь для меня подобный выбор тоже был бы очевиден. А сейчас… Ну, куда я пойду? Как я могу бросить Фотину? И остальных?
Теперь мой дом здесь, и не нужны мне никакие блага цивилизации.
Помолчали немного, а потом, одновременно посмотрели друг на друга, и Леонидыч с улыбкой кивнул.
– Иди, потом поговорим. – Сказал он. И Саша, вихрем умчался на долгожданную встречу.
Постумия уже ждала его, сидя на лавке перед дверью. Жаркие поцелуи и объятия прервали только на то, чтобы помыться с мылом под великолепным горячим душем. Поскольку они делали это вместе и одновременно, то Саша сразу заметил на её теле свежий шрам. Он тонкой линией перечёркивал левую часть живота, и сходился в пятно на боку.
– Что это? – Упавшим голосом спросил он, прекрасно понимая причины появления такой отметки.
– Память о последней драке. – Тихо ответила Постумия, ровно стоя перед ним под струёй воды, и совершенно не стесняясь ни своей наготы, ни шрама на теле. – Летом в окрестностях объявилась банда, грабившая паломников на дороге. Естественно, ловили её мы.
– Как же ты ухитрилась? – Спросил Саша, прикасаясь к белой полосе.
– Мы тогда вообще шестерых потеряли, сами угодив в засаду. Если честно, то в какой-то момент я думала, что это мой последний бой.
– Кажется, тебе повезло.
– Да. Ещё чуть в сторону, и я бы здесь не стояла. А так, вскользь по животу прошло, только бок насквозь проткнули шпагой.
Помолчав, и продолжая гладить пугающую отметину, Саша спросил:
– Он мёртв?
– Да. – Ответила Постумия, прижимаясь к нему своим телом под жаркими струями. – Это последнее, что успел сделать их главарь перед смертью. А если ты будешь продолжать болтать, то тоже умрёшь. – И после паузы добавила. – Разве что мучиться будешь меньше.
Остаток этого и весь следующий день слились в сознании Саши в сплошном наслаждении. Они прерывались только на еду и ополаскивание под душем. Ему просто доставляло огромное наслаждение быть рядом с той, чей образ согревал душу во время изматывающего плавания через холодные воды. Он мог подолгу вглядываться в её бездонные глаза, находя неповторимое очарование в морщинках вокруг них, и говорить при этом самые нежные слова. Он снова изучал каждый кусочек её сильного и отзывчивого тела, с нежностью гладя отметины, оставленные оружием давно умерших врагов. И всё это время ни о чём не думал. Кроме накопившегося голода по телу Постумии, Сашины силы поддерживала настойка на золотом корне, фляжку с которой предусмотрительная женщина принесла с собой. Но даже эта безумная вакханалия в конце концов подошла к концу.