Капитан закона
Шрифт:
– Ну ты, чудак-человек! – задергался мужик. – Ты за кого спросить хочешь?
– Чего? – скривился Марат.
– Если вашего Мохнатого опустили, значит, это кому-то было нужно!
Марат ударил мужика рукоятью пистолета в челюсть, наотмашь. Тот рухнул на колени, упал на руку, головой стукнулся о боковину дивана. Но сознания не потерял и в полный рост не растянулся. Сплюнул кровь и в отчаянии посмотрел на Марата, словно пытаясь его вразумить.
– Он же… А ты за него подписываешься!
Марат ударил его ногой в живот, но уже без прежней уверенности в том, что надо поступать именно так.
…Ревякин заскочил к Богдану на минутку, но, судя по выражению его лица, разговор мог затянуться и на час.
– Дом на базе отдыха вчера сожгли, – чуть ли не с ходу сообщил он. – На Оленьем озере.
– Да, была сводка, – кивнул Городовой. – Может, коммунисты протестуют?
– При чем здесь коммунисты? – непонимающе глянул на него Илья.
– Ну, Зюганова вроде бы прокатили, Ельцин опять будет…
Вчера в стране проходили выборы, второй тур. «Голосуй или проиграешь!» Понятно, за кого надо было голосовать… Но лучше было бы проиграть, чем Ельцина на второй срок. Снова все в Семью, все для Семьи, ничего мимо Семьи… Стыд и позор, богатейшая страна – и стоит на коленях перед Западом, вымаливая подачки в виде кредитов. Чтобы Семья была довольна. Ну и чтобы народу было о чем поговорить… Уж лучше коммунистов во власть, чем эту шайку-лейку. Страшно представить, что ждет Россию впереди.
– Нормально, – усмехнулся Ревякин. – Через четыре года снова выберут. И зарплату за четыре года всю выплатят. Красота.
Зарплату не платили месяцами; был период, когда ее не видели полгода. Как хочешь, так и живи. Перед выборами выплатили все. Разумеется, без учета дикой инфляции. Как говорится, ни в чем себе не отказывай…
– Но я не об этом… Знаешь, кто этой базой заведовал? Николай Пестряков, бывший контролер следственного изолятора. Он за той пресс-хатой смотрел, где Мохнатого опустили.
– И что?
– А то, что в эти выходные на базе братва отдыхала. Купались, рыбу ловили, в сауне с проститутками парились. Место, скажу тебе, хорошее, но далековато, да и мало кто знал про него, поэтому особым спросом оно не пользовалось. Там, кроме бандитов, одна семья отдыхала, она съехала еще до того, как все случилось. Мы нашли этих людей, они видели парней.
– А их самих вычислили?
– Да нет, журнал учета сгорел. А семья тетрадь после себя оставила, с конспектом. Парень в институте учится, ну и забыл. В общем, по конспекту вычислили. Короче говоря, братва на базе отдыхала, с проститутками в сауне парилась. Так вот, в сгоревшем доме обнаружены два обгорелых женских тела. И мужской труп. Предположительно прапорщика Пестрякова… Вот я и думаю, а не Мохнатого ли это бандиты были?
– И что, если Мохнатого?
– Не понимаешь?.. Что, если Пестряков разболтал им, что с Мохнатым было?
– И они его за это грохнули?
– А вдруг?
– Кто же за него мстить будет?
– А если не все так просто? Если братва позор Мохнатого восприняла как свой личный?
– У Мохнатого в банде блатная романтика процветает.
– Может, уже не процветает… Я, конечно, не уверен, что все так и было. Может, братва проституток с Пестряковым не поделила, может, еще что… Я этих ребят, конечно, буду искать; найду ли, нет ли… Но уже пора делать хотя бы промежуточные выводы. Что, если все-таки произошла утечка? Вдруг братва уже в курсе, что Мохнатого обидели? Что с ним будет, неясно. Может, за штат выведут, может, еще что. Но дело не в нем, дело в тебе. Ты за всем этим стоял. Как бы Мохнатый не подумал, что через тебя информация ушла. Как бы не отомстил. Ты же знаешь, он такой, что с катушек сорваться может.
– Может, – кивнул Богдан.
– Короче, ты, это, осторожно ходи. По сторонам смотри. Вдруг Мохнатый с тебя спросить захочет…
– Я тебя понял.
– И еще людей своих поспрашивай, может, кто-то что-то знает насчет Оленьего озера.
– Хорошо, сегодня же займусь…
Только Ревякин ушел, как появился Шумов.
– Тут в городскую больницу человека одного привезли. С огнестрельным ранением. Следователь пытался разговаривать с ним, но без толку. Хотя он в сознании, на вопросы отвечать может. Съездил бы ты к нему. Ты знаешь, как с этими ребятами разговаривать…
– С какими ребятами? – не понял Богдан.
– Ну, с бандитами.
– А он что, бандит?
– Похоже на то. Хотя и не факт.
– И много ранений?
– Езжай, на месте и узнаешь…
Прежде чем подняться в палату к больному, Богдан отправился в приемное отделение. Там и узнал, что раненого привезли вчера ночью. Доставил его на своей машине какой-то мужчина. Его фамилия была записана в журнале, адрес – тоже. И еще дежурный врач сказал, что раненого подобрали на Пермском шоссе. Оружия при нем не было, зато из тела вытащили четыре пули. Их следователь уже забрал на экспертизу.
Парень лежал в отдельной палате, в постели, на мягких подушках. Туловище в бинтах, голова перевязана. Он тупо смотрел куда-то в потолок, а с появлением Городового испуганно дернулся.
– Чего ты боишься? – насмешливо спросил Богдан. – Думаешь, киллер пришел?
Больной затравленно посмотрел на него, потом поджал губы. Этим он как бы давал понять, что не собирается отвечать на вопросы.
– Так, может, я и есть киллер…
Богдан достал из-под куртки пистолет, щелкнул собачкой предохранителя. Патрон в патронник загонять не стал, потому что это было уже сделано ранее. Опер – профессия опасная, поэтому порох нужно держать сухим, а ствол не должен быть пустым, чтобы не делать лишних движений в самый ответственный момент, когда счет идет на мгновения.
Лицо раненого скривилось от страха. Неужели поверил?
– Ты что, не узнал меня? – возвращая пистолет на место, вроде как удивленно спросил Богдан. – Капитан Городовой, уголовный розыск…
Но, похоже, парень, услышав это имя, испугался еще больше.
– И я тебя узнал, – пристально глядя на него, сказал Богдан. – Ты из банды Мохнатого. Из бригады Бруса.
Он узнал его по снимку из собственной картотеки. По групповому снимку, где бандиты стояли у клуба «Речной вокзал» возле своей машины. Время от времени Богдан делал тайком такие фотозарисовки, поэтому знал в лицо если не всех, то многих бандитов. Только вот по имени он этого братка не помнил. Но это и не суть важно. Главное, тот в курсе, с кем имеет дело.