Капитан. Наследник империи
Шрифт:
– Однако сии обстоятельства отнюдь не означают…
– Прежде всего они означают, что надо наводить порядок.
Воины империи в идеальном порядке застыли на отведённых им позициях. Тяжёлых латников выставили всего три десятки, из них половина с топорами. От гвардии – только лучники. Осадных орудий не было вовсе: сударь капитан намеревался войти в город наскоком, малой кровью, избегая полноценного штурма.
Немец как-то очень естественно перехватил главенство и над отрядом Лорда-Хранителя – Кави прозревал в этом, скорее, желание лейтенантов
Немца слушали и слушались.
Он собрал вокруг себя лейтенантов принца и сержантов своего отряда, истребовал карты и долго сидел над свитками. Морщился, требовал пояснений – читать вагну сударь капитан не умел, – ругал суров своего мира, бездарность ситуации, да и политику вообще.
Суждения воинов слушал с очевидным вниманием, по всей видимости, тщательно удостоверяясь в разумности собственных мыслей. Непривычность для себя боевой задачи Немец не скрывал, но ссылался на исторический опыт и некую особую смелость, каковая смелость, якобы, и сама по себе способна брать города.
В импровизированный военный совет сударь капитан ввёл и Кави, чем вызвал некоторое смутное неудовольствие лейтенантов. Однако ж задавал такого рода вопросы, на которые эльф оказался в состоянии дать ответы уверенные, точные и остроумные.
Кави заслуженно гордился собой, особенно теперь, когда воины застыли в ожидании – в расстановке сил была толика и его разумения.
Вдалеке проморосила тонкая барабанная дробь, сразу затем вторая, но уже о другую сторону ворот.
– Поехали, – негромко и сосредоточенно проговорил сударь капитан, припадая зеницей к зрительной трубе своего замечательно длинного «калаша».
Кави приподнялся над взгорком и подал знак взмахом руки. Брызги утренней росы зябко рассыпались в свежем воздухе.
Совсем молодой огненно-рыжий солдат верхом на светлой кобыле выехал на площадь перед Большими вратами – сударь капитан не мелочился и войти в мятежную столицу намеревался нарочито с парадного входа.
На высоких белокаменных стенах города замелькали бледные лица горожан. Выражений из такой дали рассмотреть было, разумеется, невозможно, однако разнообразное оружие в руках бунтовщиков Кави наблюдал более чем несомненно; ничего даже бы и отдалённо схожего с приветственными чашаками мадьи, увы, не наблюдалось.
Глашатай воздел правую руку, демонстрируя копьё с императорским вымпелом.
– Жители славной Нагары! – начал паренёк, надсаживаясь в доброжелательном вопле.
Жители славной Нагары ответили гнусным улюлюканьем, и Кави напряг уши, безошибочно предчувствуя обострение переговоров.
Так и вышло.
Прежде чем рыжий солдат сумел продолжить своё воззвание к бунтовщикам, последние приступили к боевым действиям. В глашатая полетело сразу несколько камней; разумеется, расстояние оказалось слишком велико для столь примитивных снарядов: запасы камня – а тако же и смолы, шшили, толчёных крми и прочая, прочая, прочая… – в привратных башнях предназначались для отражения лишь непосредственного приступа.
– Давай, давай… – пробормотал рядом
Кави оторвался от созерцания безобразной сцены у Больших врат. Сударь капитан быстро водил стволом «калаша», очевидно, пытаясь высмотреть на стенах нечто ведомое ему одному.
Глашатай на площади снова попытался воззвать к доброй воле бунтовщиков. На сей раз в него полетели стрелы.
Расстояние было рассчитано с таким запасом, чтобы юный солдат успел по меньшей мере разглядеть угрозу. Первые снаряды рассыпались безобидным недолётом. Более точную стрелу паренёк принял на молниеносно вскинутый щит. Оставаться под обстрелом и далее означало бы проявить самоубийственную глупость.
Рыжий воин ловко закинул щит за спину и дёрнул поводья. Пригибая голову и отчаянно пришпоривая лошадь, он поскакал прочь от столь негостеприимных врат.
– Ну!.. – глухо прогудел сударь капитан, по-прежнему не отрываясь от зрительной трубы.
Теперь Кави отчётливо мог видеть фигуры на стенах. Упоённые лёгким успехом, бунтовщики вставали в рост, нимало не таясь, потрясая луками и прочим оружием.
Чу! В просвете зубцов мелькнула… – стыдно молвить! – румяная и округлая человеческая сидальница. По крайней мере, так надеялся искренно потрясённый Кави – представить эльфа, столь бесстыдно выставляющего на всеобщее обозрение столь интимную часть тела… нет, это было б выше его скромных сил.
Сидальница парила над крепостной стеной – весомо, грубо, зримо. Спустя мгновение несколько её товарок присоединились к ужасающему афронту.
– Вот так, – рассмеялся рядом сударь капитан, вытягивая указательным пальцем металлический крючок своего «калаша».
Хлёсткий и сухой выстрел ударил по ушам – отвыкший от сего звука эльф непроизвольно напряг раковины.
Сидальница на стене вспыхнула кровавым фонтаном – и немедля исчезла в тени зубцов. Очевидно, глумящиеся бунтовщики не сразу осознали произошедшее, ибо прежде чем крики злобного веселья сменились сперва недоуменной тишиной, а затем воплями ужаса, сударь капитан успел поразить ещё две румяные мишени.
– Та-ак, – пробормотал он сквозь зубы, – гей-парад разогнали. Давайте лучников.
Ещё один лучник нелепо раскинул руки и упал со стены.
Капитан быстро перезарядил винтовку. Первый магазин – три жопы, четверо бандитов. Второй – ещё шестеро; только бандитов: грозить империи филеем никто больше не рисковал. Для неснайпера, да на таком расстоянии – вполне пристойно.
Он лязгнул затвором и снова припал к прицелу. Левый глаз капитан держал открытым, это позволяло легко отслеживать шевеление на стенах.
Шевеления не наблюдалось.
Вот так, капитан. Считай, в один ствол подавил огневую мощь целой крепости. Хоть и гражданских: безнаказанность мгновенно превращает честных граждан в мародёров, а кровь – делает милых обывателей убийцами и насильниками. Потому и надо гасить первые же дурные искры, пока вчерашние «нонкомбатанты» не нахватались боевого опыта.
Над выступом в зубцах вскинулась тёмная фигура с длинным луком в руках. Капитан тут же сместил прицел. Бандит натянул тетиву, целясь в сторону слишком далёких для него солдат.