Капитан

СкальдЪ

Беляеву требовалось проявить осторожность и не попасться в руки адмирала Того. Ход в жалких тринадцать узлов не позволял «Корейцу» избежать большей части опасностей, но все же шансы благополучно добраться до Артура и выжить у него имелись.

Начало предрассветных сумерек «Наследник» встретил с потушенными огнями в семи милях от Индольми. На правом траверзе темнели и другие острова, но их во внимание можно было не принимать.

Едва восток просветлел, сыграли сигнал боевой тревоги, сразу же подняли флаг. Топот сотни ног, спешащих по своим местам, прозвучал ликующей музыкой. Ждать больше было нельзя, Храбров скомандовал полный вперед. Пользуясь последней свободной

минутой, он успел заглянуть в башни главного калибра.

— Помните, ребята, цельтесь в самого адмирала Уриу, да что бы без промаха у меня! — напутствовал капитан. — В адмиральских адъютантов или вестовых не стреляйте, толку с этого мало, один перевод снарядов.

Матросы посмеивались, старательно скрывая мандраж, все же в настоящих боях участвовать им пока не доводилось. Хотя, а кто мог похвастаться подобным опытом? Сам капитан старательно показывал уверенность, тщательно скрывая под маской безмятежности обуревающие его чувства.

По заповедям Суворова простой русский солдат был непобедим, если относиться к нему не как к скотине, а как к человеку и всячески поддерживать. Именно на таком фундаменте он и строил свою службу и сейчас настал момент наконец-то проверить на практики все эти теории.

Между тем подготовка к бою завершилась — к орудиям подали боеприпасы, задраили водонепроницаемые перегородки, достали шланги для тушения пожаров. Офицеры ежесекундно поднимали бинокли и напряженно вглядывались вперед. На совещании, которое состоялась накануне вечером, они единогласно поддержали решение о навязывании японцам неожиданного боя.

— Заприте Рулета в каюте, — приказал Харитонов и младший судовой врач Зазнобин мигом исполнил приказ. В подготовке перед сражением капитан совершенно позабыл о собаке.

Крейсер казался живым, он рвался в бой, разрезая волну форштевнем и неуклонно набирая ход. Гул пламени в трубах напоминал дыхание свирепого зверя. Кочегары, судя по всему, шуровали у топок, как черти, о чем свидетельствовали вырывающиеся из труб и видные в утреннем сумраке огненные искры.

Храбров занял место в боевой рубке, надежно защищенной броней и оборудованной узкими амбразурами для визуального наблюдения. Он не особо верил в разную мистику, несмотря на свою вторую жизнь в этом времени, но в тот момент, приложив руку к надежной броне верного крейсера, ему показалось, что тот впервые ожил. Ожил перед своим первым настоящим боем, тем самым событием, ради которого и был рожден. Крейсер мелко дрожал, и дрожь эта передалась капитану, вселяя яростный азарт и желание поскорее показать самураям, что напрасно они развязали нынешнюю войну. Заодно пропал мандраж — все же он впервые участвовал в настоящем бою и вел за собой доверившихся ему тысячу живых душ. Ответственность и неуверенность давили последние двое суток, а сейчас неожиданно исчезли. Жребий брошен, Рубикон перейден, теперь нет места сомнениям!

— Не посрамим же чести и славы русского оружия! — Храбров повысил голос, поднеся к губам мегафон. Рубка и матросы на ближайших постах откликнулись одобрительным гулом. Он специально говорил «высоким штилем», зная, что слова запомнят и будут впоследствии пересказывать. — Вперед, с нами Бог!

Налётову предложили пройти в более безопасное место, но тот отказался, добавив, что будет вместе со всеми и разделит общую судьбу. Смелое высказывание вызвало всеобщее одобрение, а капитан позволил инженеру остаться.

— На норд-осте чужие корабли, вашвысокородие, — в тот же момент бодро доложил сигнальщик. — Шесть или семь единиц и миноносцы.

— На дальномере! — резко выкрикнул старший артиллерийский офицер.

Храбров

поднял бинокль. Скоро солнце должно было показаться на горизонте прямо по курсу, а неприятель сосредоточился позади небольшого островка Индольми. Похоже, японцы выставили свою эскадру на внешнем рейде, перекрыв все подходы в гавань. Силуэты кораблей сливались в одну общую массу, но он не мог похвастаться идеальным зрением, у сигнальщика же оно было лучшим на всем корабле.

— Сорок два кабельтовых!

— Уверенно различаю «Чиоду», «Наниву» и «Такачихо», — доложил Харитонов. — Последний — концевой в японском строю, ближе всего к нам.

— Пристрелочный! — приказал Храбров.

Ствол 76-мм орудия полыхнул пламенем, выбрасывая снаряд.

— Недолет! — отрапортовал сигнальщик, но Храбров и сам видел взметнувшийся неподалеку от неприятельского крейсера небольшой водяной столб. В голове помимо воли начали всплывать цифры, связанные с «Такачихо»: бронепалубный крейсер II класса спустили на воду в 1885 г., водоизмещение ближе к четырем тысяч тонн, из вооружения главную угрозу несут два 260-мм орудия и шесть 152-мм. Крейсер устаревший, малоподвижный и слабо бронированный, в бою один на один «Наследник» выглядел значительно предпочтительнее, но мощный главный калибр в любом случае внушал соответствующее отношение, да и не будет «Такачихо» драться один на один.

— Пристрелочный! — вновь потребовал капитан.

— Перелет!

— Дистанция тридцать восемь кабельтовых!

Третий выстрел ударил в трубу японского крейсера и по «Наследнику» прокатилась волна радости.

— Наводись на корму «Такачихо». Огонь из всех орудий! — последовал общий приказ. Только сейчас японцы поняли, что проспали всё на свете. Уверенные в собственной безопасности и неодолимой силе флота они банально не предприняли никаких защитных мер на случай неожиданного нападения. На кораблях с испугом продрали глаза, сыграли тревогу, принялись спешно расклепывать якоря, разводить пары и заряжать оружия, а на подобное требовалось время.

Левый борт русского крейсера окрасился огненными вспышками. Завывающие в воздухе снаряды полетели в сторону неприятеля. Две главные башни выстрелили с секундным запозданием, обе пушки промахнулись, но зато 152-мм и 76-мм орудия отстрелялись хорошо.

— Вижу попадания, — быстро докладывал Бахирев. Голос лейтенанта звенел от восторга. — Одно, два!

Несмотря на многочисленные водные всплески, начавший подниматься с кормы японского крейсера черный дым подтвердил слова старшего артиллериста. Храбров многое не успел сделать в новой жизни, но то, что в нынешней войне у русских снарядов стояли слишком тугие взрыватели конструкции Бринка, помнил прекрасно. У японцев они были иной модели и взрывались очень легко, чуть ли не при контакте об воду. Нашим же требовалась толстая и твердая преграда, чтобы сработать. Иной раз снаряд мог пробить трубу, фальшборт и взорваться уже после того, как прошил вражеское судно.

Подобное не касалось главного калибра «Наследника», снаряды для него были так же закуплены в Англии, но остальные пушки крейсера и всех прочих судов Тихоокеанской эскадры имели данный конструктивный недостаток. Капитан приложил немало сил, дабы поменять ситуацию. Для этого ему пришлось привлечь Макарова, Вирениуса, Григоровича, Эссена и еще ряд небезразличных капитанов и с невероятным трудом организовать общие испытания, на которых проблема все же стала ясной и для Адмиралтейства.

А еще в РИФе ранее не хватало фугасов, в отличие от флотов всех других стран мира. Непонятно, о чем вообще думали в Адмиралтействе, допуская подобный факт?