Капитан
Шрифт:
— Верно, устал и хочу к своим вернуться, — сознался Сарычев. — Так что, пройдемте в каюту, побалуем себя чайком, а тем временем к нам и Алексеев присоединиться.
Алексеев командовал «Гиляком». Храбров не имел ничего против за один заход довести до офицеров указания Старка.
Во время чаепития он сообщил Сарычеву, что тот может возвращаться в Артур, а Алексееву же требовалось дождаться «Корейца», который должен был подойти через три-четыре дня. Офицеры засыпали его вопросами о свежих артуровских новостях и всем том, что произошло за последний месяц в городе. Разговор прошел хорошо, и Храбров отправился к себе.
После обеда он нанес официальные визиты иностранным капитанам.
Со всеми Храбров разыгрывал из себя этакого недалекого служаку, пытающегося пустить пыль в глаза и тщательно следующего букве приказа. Своей бутафорией он пытался показать иностранцам, что от столь поверхностного человека неприятных сюрпризов ждать не стоит. Под вечер он даже подумал нанести визит Мураками Какуити на «Чиоде», но по здравому размышлению отказался от столь экспрессивного шага — он мог испортить всю игру.
Ранним утром следующего дня Храбров облачился в парадную форму, взял секретный пакет и в сопровождении перешедшего месяц назад с «Варяга» мичмана графа Нирода, лейтенанта Бахирева, старшего судового врача коллежского советника Житомирова и инженера Налётова отправился в Чемульпо. Там русские офицеры сели на поезд и поехали в Сеул, до которого было меньше двадцати миль.
— Бывали раньше в Сеуле? — поинтересовался Житомиров, с интересом наблюдая, как за окном вагона проплывают присыпанные снегом корейские пейзажи с бесконечными рисовыми полями, унылыми деревеньками, разбитыми дорогами, пагодами, беседками и необычной растительностью. Чувствовалось, что простой люд живет бедно, однообразно и ни на что не претендует.
— Нет, здесь я первый раз, — за время службы Храбров посетил больше сотни портов во всех уголках Земли. Еще будучи молоденьким мичманом на «Витязе», которым командовал Макаров, ему посчастливилось отправиться в кругосветку и увидеть весь мир, от Дании и Германии до Бразилии, Австралии и Шри-Ланки. Он дышал неповторимым воздухом индийских Калькутты и Бомбея, африканских Джибути, Кейптауна и Каира, японских Иокогамы и Кобе — все это он видел. Но в Корею судьба действительно занесла капитана впервые.
— Как и я, господа, — признался Нирод. — Впрочем, вы не находите, что здесь многое походит на китайские пейзажи?
Сеул выглядел провинциальным и сонным городом, с засыпанными снегом узкими улицами и крышами пагод. Определенный интерес представляли местные жители в национальных одеждах, создающих неповторимую атмосферу, но все это не имело особого значения. Моряки взяли на вокзале европейский экипаж и приказали отвести себя в русское консульство.
Посланник Павлов с радостью встретил прибывших, взял секретный пакет и принялся, как и Сарычев с Алексеевым, расспрашивать о Порт-Артуре и тамошних новостях. Несмотря на наличие телеграфной связи с Наместником и Петербургом, ничто не могло заменить для него живого общения.
— Японцы, как и раньше, грозно надувают щеки и бряцают оружием, — заверил он, когда разговор перешел
— Мне кажется, ситуация сложилась крайне опасная, — не согласился Храбров. Некоторое время он пытался убедить Павлова, что война вот-вот начнется, положение дел взрывоопасное и разумному человеку не стоит игнорировать грозные признаки приближающегося противостояния. К сожалению, капитан не преуспел в своих начинаниях. Как дипломат, Павлов считал, что владеет куда более полной информацией об истинном положении дел и не морскому офицеру раскрывать ему глаза. Да и о «друге в штабе» упоминать не имело смысла — дипломат не принял бы такой аргумент, так как и сам имел допуск к различным секретным документам и донесениям.
Русские переночевали в посольстве, утром позавтракали, потратили несколько часов на осмотр Сеула, заглянув в храм Бонгуенса и рыбный рынок с непередаваемым запахом, а после прошлись по магазинам на главной улице. Цены здесь были просто смешными, так что никто не стал отказывать себе в покупке сувениров.
Американцы недавно открыли в городе первую трамвайную ветку. Корейцы нового транспорта пока не признавали, даже побаивались, их приходилось заманивать в вагоны с помощью театральных представлений. Посмотрев на канатоходцев, моряки купили билеты и прокатились по городу, а вечером вернулись на «Наследника». За время их отсутствия происшествий не случилось. «Чиода» продолжала стоять в гавани, показывая своим присутствием, что война еще не началась.
Узел* — единица скорости, равная одной морской мили в час, 1852 метра.
Кабельтов* — 185,2 метра.
Комендор* — матрос-артиллерист, командир орудия, оружейной башни или расчета.
Миля морская* — 1852 метра.
Идольми* — совр. Пхальмидо.
Брандвахта* — судно, поставленное в гавани на рейде за наблюдением движения других кораблей.
КВЖД* — Китайско-Восточная железная дорога.
Глава 4
Глава 4
Следующие дни ничего особенного не происходило. По телеграфу сообщили, что «Боярин» благополучно дошел до Артура. Храбров несколько раз выводил «Наследника» и «Гиляка» в море, тренируя экипаж, знакомясь с течениями и мелями в бухте Чемульпо, а заодно прививая мысль иностранным наблюдателям, что русские ведут себя суетливо и бестолково. Один раз он даже покинул гавань ночью.
16 января Корея заявила о своем нейтралитете, хотя данное событие прошло практически незаметным. Мнение маленькой бедной страны вообще никого не интересовало. Ситуация продолжала накаляться, даже Павлов и Наместник Алексеев несколько поколебались в своей первоначальной уверенности насчет того, что японцы лишь блефуют и войны не будет. Но несмотря на это, конкретных указаний они так и не дали, продолжая лишь наблюдать за развивающимися событиями.
Все разговоры на судах и в порту касались только будущих перспектив Дальнего Востока и решительности самураев. Цены на многие товары поползли вверх. Курс рубля и йены понизился, а фунта, доллара и мексиканского песо несколько укрепился. Храбров сумел немного заработать на данных колебаниях, но все его внимание было направлено на более важные события. А между тем, что Россия, что Япония упорно делали вид, что ничего не происходит.