Капитолина
Шрифт:
Решив выбрать земноводных пожирнее, оба храбро зашли в болото по пояс и принялись собирать жаб в котелок. Но тут Зайцев угодил в трясину, задергался и запаниковал, чем только усугубил ситуацию. Пришедший ему на помощь Привалов тоже стал тонуть. Хорошо – глотки молодые, мальчишки орали так, что их услышали в колхозе. Капа прибежала первой, протянула им ветку ольхи, несчастные уцепились за нее и тем самым спаслись. Когда Капа спросила, за каким чертом их туда понесло, оба ответили, что во всем виноваты дядя Федя и француз!
Дядя Федя во время
Этой интересной историей дядя Федя и поделился с воспитанниками, на тот момент даже не подозревая, к каким последствиям это приведет. Кстати, на справедливый вопрос детдомовцев, а на каком языке они общались, дядя Федя скромно ответил, что он немного «парле франсе», и, видя недоверие в детских глазах, с многозначительным видом произнес длиннющую французскую фразу с особым носовым прононсом. Смысл этой фразы остался неизвестен, но она окончательно убедила воспитанников: да, дядя Федя не врет.
Вот так, из полного доверия к дяде Феде двух детдомовцев и занесло в болото. Капа тогда пригрозила этим любителям жаб, что если они хоть словом обмолвятся насчет дяди Феди и его лягушачьего супа, то их ждут большие неприятности. Для пущей убедительности помахала перед мокрыми носами кулаком. Те все поняли и поэтому для воспитателей заготовили официальную версию – хотели искупаться. А то, что в одежде, на исходе холодного лета и в болоте – так это только потому, что у них на двоих один разум, да и тот – канарейки.
После этого случая дядя Федя, всегда хорошо относившийся к Капе, окончательно проникся уважением к маленькой воспитаннице. А еще, тысячу раз поблагодарил судьбу за то, что мальчишки не успели попробовать вареных жаб, иначе – на две молодые души в детском доме стало бы меньше.
Вот и сейчас, на этом собрании, он был весьма возмущен несправедливостью в отношении своей любимицы.
– Слова просим! – громко объявил дядя Федя и встал со скамейки.
Директор в сомнении повел плечами.
– Что ж, давайте послушаем Федора Ивановича. Хотя, уверен, что он в очередной раз будет защищать Градову.
– Защищать не буду. Скажу, как есть, по совести, – дядя Федя поднялся по ступеням на сцену. Откашлялся в свой заношенный картуз.
– У Капы, конечно, с дисциплиной, прямо скажем, беда.
Зинаида Аркадьевна фыркнула.
– Федор Иванович, мы в курсе!
Истопник повернулся к воспитательнице.
– А
Раздались смешки, воспитатель покраснела.
– Я не мадам, Федор Иванович, а товарищ.
– Вот и веди себя по-товарищески! – рявкнул дядя Федя. – Топишь тут девку почем зря, в интернат отправить решила! Это что вообще такое?! За что?!
– Градова систематически нарушает…
– Ой, да слышал я эту балалайку! – отмахнулся дядя Федя. – Повторяю, Капа – тот еще фрукт, согласен с этим! Но, ребята, она же – надежный парень!
Капа хихикнула, но, поймав на себе строгий взгляд директора, тут же одернула себя и вернула на лицо серьезное выражение.
– Случай был один… – продолжал дядя Федя. – Летчик из боевого вылета не вернулся. Витя Самсонов, гвардии капитан. Так вот, уже стакан горбушкой накрыли, комэск представление подготовил о присвоении к награде посмертно, потому как бил немецких асов Витя жестоко, не щадя ни машину, ни себя! Один я не верил, что сгинул Витя! Не потому, что я был его механиком и машину к вылету готовил, а потому, что верил в него! Как в человека верил! В общем, через два дня сообщают из госпиталя, что жив он – военный катер в открытом море подобрал. Самолет – в решето, на куски разваливался – пришлось прыгать Вите, чутка не дотянул до берега. Так вот, Витя шесть часов в холодной воде барахтался. Шесть! В ноябре! С простреленной навылет рукой! А после госпиталя в строй вернулся! А все почему?! А потому, что характер такой! И в Капке я тоже этот характер вижу! А я не ошибаюсь, я многое повидал и в людях разбираюсь, уж будьте спокойны!
Дядя Федя тяжело вздохнул и повернулся к комиссии.
– Вы, конечно, можете девчонку в интернат отправить, тут уж я ничего сделать не могу. Что слово сторожа супротив вашего, высокого? Да только, уверяю, она и там выживет. Вот только озлобится. Зачем человеку жизнь портить? А касаемо Семенова, то тут тоже можно поблажку сделать. Второй раз не побежит. А ежели наказать кого-то невтерпеж, то наказывайте меня, тут уж мое упущение. Не доглядел.
Дядя Федя огорченно махнул рукой и спустился со сцены. Стало совсем тихо, только слышны его тяжелые шаги по стертому паркету.
– Подумаешь, побегали немного, – жалостливо в один голос сказали воспитательницы-хохотушки Роза и Галя. – В остальном же нормально все.
– Капа мне всегда помогала простыни и наволочки перебирать, каждую дырдочку видела. Я-то уже старая, глаза слабые, могла и пропустить дырдочку, а она видела, – вздохнула кастелянша Римма Захаровна. – Жалко девочку.
– Да что дырдочки?! – провел ладонью по лицу водитель Игнат, оставляя под носом жирную черту машинного масла. – Вот полуось на заднем мосту менять – это полная задница, а все эти ваши дырдочки в наволочках…