Капитуляция
Шрифт:
Эме пообещала и вприпрыжку побежала обратно в дом. Щенок понесся следом за ней.
Наблюдая за ними, Эвелин невольно улыбнулась. Это было такое прекрасное зрелище — её дочь, радостно играющая со щенком!
— Прокормить собаку поменьше было бы намного легче, — тихо заметила Эвелин.
Лоран взял её за руку:
— Так что, там нет никакого золота?
— Судя по всему, его украли, Джек перекопал весь участок.
Эвелин вошла в дом, Лоран последовал за ней.
— Боже мой! — удивился слуга. — Так теперь он — просто Джек?
Эвелин встрепенулась, передавая ему свой маленький саквояж. Пульс
— Да, теперь он — просто Джек.
— Вы плакали. Почему-то мне не верится, что вы оплакивали золото.
— На самом деле я плакала много-много часов, на борту его судна, но совсем не из-за пропавшего золота. Анри следовало позаботиться о том, чтобы у нас осталось хоть что-то на будущее, — твердо произнесла Эвелин, обернувшись к цветам, стоявшим на единственном оставшемся в холле столе. Начав машинально поправлять цветы, она добавила: — Он оставил нас без единого гроша, Лоран. Это непростительно.
На этот раз Лоран не бросился на защиту своего ненаглядного хозяина.
— Я не знаю, почему он так поступил, — признался слуга.
Эвелин помедлила, застыв с розой в руке.
— Я больше не в трауре. — Произнося это, она вдруг осознала, что никогда больше не станет носить черную или серую одежду. Или, по крайней мере, очень долго не оденется в эти мрачные цвета. — Попросите Аделаиду погладить мое бордовое платье.
Он выпрямился:
— Думаю, вы приняли верное решение, мадам, ведь Анри так долго болел!
Эвелин взяла Лорана за руку, удерживая его от дальнейших слов.
— У меня была любовная связь с Джеком.
О, как же спокойно это прозвучало!
Глаза Лорана стали размером с блюдца.
Она мрачно улыбнулась:
— Думаю, я влюбилась.
— Мадам! — Слуга стал расплываться в восторженной улыбке.
— Нет, — покачала головой Эвелин. — Он предупредил, что рано или поздно разобьет мне сердце, Лоран, и он сдержал обещание. — И не успел слуга ответить, как она добавила: — Я не могу рассказать всё в подробностях. Но я была дурой, и всё кончено.
Он взял Эвелин за руку и сжал её.
— Мадам, как это может быть кончено? Когда вы по-прежнему без ума от любви?
— Моя любовь осталась в прошлом, пояснила Эвелин и в это самое мгновение вдруг осознала, что Лоран прав. Она по-прежнему была влюблена в Джека, невзирая на всё его вероломство. Она была влюблена в предателя.
Да, его можно было назвать предателем, если, конечно, она не ошибалась на сей счет.
Лоран утешающе приобнял её.
— У вас случилась обычная для влюбленных размолвка, мадам, а вы просто слишком неопытны, чтобы понимать это. Не бойтесь. Месье Грейстоун в мгновение ока появится в этом доме — и в руках у него будут цветы.
Эвелин поняла, что улыбка застыла у неё на лице. Джек Грейстоун явно не собирался появляться в Розелинде, и уж точно не с цветами. Уж в чём, в чём, а в этом она нисколько не сомневалась.
Глава 11
«А щенок подрастает», — хмуро подумала Эвелин, наблюдая в окно холла за резвящимися на лужайке перед домом Эме и мастифом. С момента возвращения с Лоо-Айленда прошла неделя, и щенок уже значительно увеличился в размерах.
Эвелин
Сердце Эвелин екнуло. Вчера она съездила на оловянный рудник. Её визит не стал сюрпризом, поскольку в начале недели она отправила новому управляющему письмо, сообщив о своих планах. Кроме того, Эвелин поговорила с двумя банками, одним — в Фоуи и другим — в Фалмуте, решив выяснить, сможет ли женщина в таком стесненном положении занять деньги, и если да, то на какой размер кредита ей стоит рассчитывать. Увы, обнадежить её ничем не смогли. Обращение Эвелин за кредитом отказались рассматривать до тех пор, пока она не подтвердит свое право собственности на поместье Анри! Но Эвелин предупредили: даже если она сумеет это сделать, положительного решения ждать не стоит. Очевидно, Анри ещё давным-давно израсходовал свой кредитный лимит, а обедневших вдов не считали достойными ссуды.
Эвелин пыталась объяснить, что с такими высокими ценами на олово, как сейчас, после проведения необходимой реконструкции она получит достаточно прибыли от шахты, чтобы вернуть кредит.
Но ни один банковский служащий, похоже, не заинтересовался её доводами.
Эвелин вздохнула, мечтая, чтобы эта лежащая на сердце тяжесть наконец-то исчезла.
Лоран по-прежнему уверял её, что это была лишь несерьезная размолвка влюбленных, и Джек скоро приедет. В конце концов, Эвелин сорвалась и в сердцах крикнула слуге, что это было намного серьезнее, чем размолвка влюбленных, безмерно шокировав его. Лоран был в высшей степени оскорблен, и Эвелин пришлось принести извинения. Горе превратило её в худшую из мегер. Даже Эме теперь смотрела на неё с тревогой.
Эвелин стоило двигаться дальше. Но сделать это было чрезвычайно трудно, учитывая то, что она провела ночь на острове в объятиях Джека. И даже если бы она смогла забыть ту ночь, разве могла она выкинуть из памяти разговор, который подслушала на пляже, или последовавшую за ним ссору?
Этот разговор занимал почти все мысли Эвелин — в сущности, она просто не могла думать ни о чём другом. Нельзя было допустить, чтобы ведомая британцами эмигрантская армия вторглась в Бретань и встретила яростное сопротивление, сулящее верную погибель. Поэтому Эвелин решила переговорить с представителями власти — в самое ближайшее время. Это был её патриотический долг.
От этой идеи Эвелин было нестерпимо дурно. Она сильно сомневалась, что действительно сможет выдать Джека. И гадала, не заявить ли, что случайно подслушала разговор двух совершенно незнакомых ей мужчин. Если бы Эвелин пошла на это, она солгала бы ради него — того, кто не питал к ней чувств в ответ на её любовь.
Невероятно опечаленная, Эвелин обхватила себя руками за плечи. И вдруг заметила карету, направлявшуюся по аллее к дому. Все так же грустно, без улыбки, Эвелин принялась всматриваться. Экипаж находился ещё слишком далеко от неё, чтобы хорошенько рассмотреть его и сидящих внутри, но она не сомневалась, что в гости пожаловал Тревельян.