Капкан для демона
Шрифт:
С этим человеком нельзя было не считаться. Он был одним из немногих, кому Дэнзет мог доверять. Не всё, конечно, некоторые тайны должны оставаться тайнами, но о многих вещах эти двое говорили открыто, не опасаясь предательства. Да, Уартхол оплачивал труд капитана и команды, но он всегда относился к этим людям с уважением, а не как хозяин. Они уважали его в ответ, и менять эти отношения ради какой-то вонючей псины Дэнзету очень не хотелось бы.
Если торговому судну вроде «Королевы морей» требуется семь дней попутного ветра, чтобы преодолеть расстояние между Тсалитаном и Акильфадией, то птице-вестнику достаточно и одного дня. Драконы летают ещё быстрее. Меньше, чем через два дня король акильфов Маркус Колехорт спустится со спины своего дракона на борт корабля и решит, как поступить с «подарком», а до тех пор нужно просто сохранять спокойствие.
– Я попросил Маркуса прихватить с собой побольше сонного зелья для собаки, – сообщил Дэнзет капитану. – Так или иначе, этот зверь никому не должен навредить.
– Лучше бы ты попросил его прихватить хорошего лекаря для второй девчонки, – проворчал Гроу в ответ. – На ней живого места нет.
– Пойду проведаю её, – кивнул Уартхол. – И заодно поищу одежду для Навины.
Покупая «Королеву морей», он уже знал о том, что ему предстоит переправлять из Тсалитана в Акильфадию выкупленных рабов, поэтому корабль сразу был переделан из торгового судна в торгово-пассажирское. Крошечные каюты, обустроенные на нижней палубе, вмещали каждая не больше двух человек и не могли порадовать пассажиров комфортом, но бывшие рабы были благодарны и за такие условия. Вдобавок к этому на корабле всегда имелся запас простой, но добротной одежды разных размеров. В Тсалитане жарко в любое время года, но в Акильфадии климат совсем другой, и королева Вея настаивала на том, чтобы Дэнзет хорошо заботился о выкупленных рабах. Питьевая вода, провизия, мыло, одежда – всё это оплачивалось не из личного кошелька посла, а из акильфийской казны. «Люди должны чувствовать себя людьми», – говорила Вея Колехорт, и Дэнзет полностью её в этом поддерживал.
В этот раз «Королева морей» снялась с якоря на несколько дней раньше намеченного срока и не успела полностью принять на борт товарный груз. Трюмы были заполнены только наполовину, но все необходимые запасы приобретались в первую очередь, и насчёт обеспечения пассажиров едой и одеждой Дэнзет не волновался. Да и рабов на борту было немного – всего шесть человек на двадцать мест. Каждый получил возможность путешествовать в отдельной каюте, а Миру разместили в той, которая была ближе других к палубному люку. Дэнзет просил капитана позаботиться о девочке, и тот не придумал ничего лучше, чем озадачить этим одну из бывших рабынь – невзрачную женщину лет сорока, забитую настолько, что она вздрагивала при каждом шорохе. Маб проработала в одном и том же доме в Тсалитане почти двадцать лет, но ей не повезло с хозяевами – несчастную били за малейшую провинность, вследствие чего у неё слегка помутился рассудок.
– Это я, Маб, не бойся, – подал голос Дэнзет, открывая низкую дверь маленькой каюты, и поднял масляный фонарь к своему лицу, чтобы женщина могла понять, кто пришёл.
Маб узнала его не сразу – понадобилось некоторое время, чтобы испуг в её глазах сменился едва ли не благоговением.
– Девочка разговаривает во сне, – доверительным шёпотом сообщила освобождённая рабыня своему спасителю. – Она ваше имя называет и бормочет что-то о демонах. Кажется, у неё началась лихорадка.
Дэнзет вошёл в каюту, поставил фонарь на широкую полку рядом с другим таким же фонарём и осторожно дотронулся рукой до влажного, покрытого крупными каплями пота лба Миры. Он хотел лишь убедиться в том, что Маб ошиблась насчёт лихорадки, но в следующее же мгновение оказался прижатым к дощатой перегородке, а в его горло впились длинные острые ногти. Он даже не понял, как это произошло.
– Мира, это я, Дэнзет Уартхол. Друг Веи Ког. Ты помнишь Вею? – медленно заговорил он, глядя в горящие ненавистью глаза девочки, которая мгновение назад казалась чуть ли не покойницей, а теперь была похожа на разъярённую кошку.
Маб не ожидала от своей избитой подопечной такого поведения, поэтому предпочла выскользнуть из каюты раньше, чем бешеная девица обратила на неё внимание.
– Где мы? – прошипела Мира Дэнзету в лицо, не обращая внимания на огромный синяк в половину лица, который наверняка причинял ей сильную боль.
Уартхол на всякий случай осторожно поднял руки, показывая, что не намерен оказывать сопротивление, и спокойно ответил:
– На корабле, который идёт в Акильфадию. Я везу тебя домой.
– Слушай меня внимательно, Уартхол, – быстро заговорила Мира, ещё глубже вонзив ногти в кожу его шеи. – Мне нельзя в Акильфадию. Вези меня на Мёртвые острова, понял? Тебя подставили. Во мне сидит демон, жаждущий крови Колехортов, и я не могу его контролировать. Свяжи меня покрепче, дай сонное зелье, если есть, и ни при каких обстоятельствах не подпускай ко мне никого, в ком есть хотя бы капля их крови. Я убью их всех. Даже детей.
– На Мёртвых островах живёт Оуэн Колехорт, брат Маркуса, – сообщил ей Дэнзет. – Это по его просьбе я тебя искал. Только вот никто из нас не знал, что это ты. Может, отпустишь меня уже, и поговорим спокойно?
– Если я тебя отпущу, оракулы услышат наш разговор, – ответила Мира. – Это долго объяснять, а я скоро снова потеряю сознание. Уартхол, я проклята. Они знали, что ты меня ищешь. Пожалуйста, сделай так, как я говорю, или убей меня.
– Ты хочешь прикончить Оуэна? – уточнил Дэнзет.
– Его кровь испорчена проклятием кьорвигов точно так же, как и моя. Демон не учует в нём Колехорта, и этот человек может мне помочь. Я…
Её лицо вдруг застыло, а покрытое синяками тело обмякло и повалилось Дэнзету на колени. Ткань просторной рубашки при этом сдвинулась, обнажив плечо, на котором алым рубцом вздулся ожог свежего клейма – не рабского. Когда людям Уартхола удалось отыскать Миру где-то в королевстве Аукерост, её руки от запястий до плеч уже были сплошь покрыты отпечатками раскалённого железа. Девочку перепродавали с рук на руки не меньше десяти раз, и последнюю покупку тоже пришлось отметить клеймами на коже этого несчастного ребёнка. Было поставлено два клейма, одно из которых принадлежало продавцу, а второе говорило об освобождении. Рисунок второго был одинаковым для всех королевств Сальсирии – он сообщал о том, что этот человек больше никому не принадлежит и волен распоряжаться своей судьбой самостоятельно. Оба последних клейма стояли на левой руке Миры выше локтя, а ожог с незнакомым узором Дэнзет обнаружил на её правом плече.
– Да чтоб вас! – высказался он в адрес оракулов и бережно уложил девочку обратно на подушку.
Оказывается, оракулы доверили ему не один смертельный презент для Колехортов, а сразу два. Фьораг рвёт в клочья всё магическое. Юная акильфийская провидица, которой Маркус и Вея были бы безмерно рады, жаждет их крови. Может, Великие Боги всё-таки видят что-то из своих Небесных Храмов, и им не всё равно, раз уж Дэнзету Уартхолу посчастливилось узнать о сути «подарков» до того, как случилось непоправимое?
– Гроу, у нас появилась ещё одна проблема, – сообщил Дэнзет капитану, вернувшись на мостик.
– Странно, что всего одна, – спокойно отозвался капитан. – У тебя просто поразительная способность плодить их в огромном количестве. И что на этот раз, кроме того, что кто-то пытался вырвать тебе глотку?
Уартхол провёл ладонью по шее там, где недавно в кожу вонзились острые ногти, и действительно обнаружил кровь.
– Девочка проклята оракулами, – задумчиво сообщил он. – Вряд ли она сможет объяснить детали, но в Акильфадии ей делать нечего. Мы пойдём в обход Сеара по южному пути к Мёртвым островам. У тебя есть сонное зелье?