Капкан для лешего
Шрифт:
– От чего это у него?
– спросил банник.
– Как случилось?
Лешие молчали. Им и сказать было нечего.
– Я не из любопытства спрашиваю, - настаивал банник.
– Я с медицинской точки зрения интересуюсь, чтобы правильное лечение произвести.
– Мы понимаем, - отозвался Еропка.
– Пошел, значит, Ставр в землянку, зерна отнести, - стал он объяснять.
– А потом вышел оттуда, - Еропка развел руками, - встал и все.
– Какое-нибудь сильное переживание у него перед этим случилось?
– Да нет, никаких переживаний.
– Березка, - подсказал Гудим.
– Березка, конечно, это да, - согласился Еропка.
– Кто-то вершинку обломал. Жалел он березку. Переживал.
– М-да, не думаю, что сломанная березка могла его в такой сильный ступор вогнать. Наверно еще что-нибудь было и очень сильно на него подействовало. Крупное волнение у него произошло, - решил Каливар.
– Больше ничего не припомните? Подумайте хорошенько.
– Вроде ничего особо ординарного не произошло, - ответил за всех Еропка.
– Ладно. Лечить будем.
Каливар заглянул в баул и стал рыться в нем.
– Эта не пойдет, - бубнил он, - и эта не пойдет... И эта нам не нужна... Где же она? Должна быть... Должна, да нет ее... Чего же это ее нет?.. Ага, вот и она, та самая, что нужна, появилась. Ну, давай, не яри, доброе дело сотвори!
Банник достал скрученную спиралью неширокую фиолетовую травку в густых белесых крапинках и сунул ее под нос старому лешему. Лицо у Ставра сморщилось, глаза расширились, он раскрыл рот и стал жадно заглатывать воздух. Потом леший прищурил глаза, еще шире разинул рот, пару раз всхлипнул и оглушительно чихнул.
– Да поможет твоей милости чих-трава, да выведет она тебя из ступора, да просветит она твой разум, да вернет она тебе силу и окрылит твои мысли, - быстро-быстро забормотал Каливар.
– От Леса зеленого, от влаги живительной и от заступницы нашей Мокоши. Давай еще разок!
Ставр снова часто задышал и послушно чихнул.
– И еще!
– приказал Каливар.
Ставр опять чихнул, затем, отдышавшись, еще раз.
Молодые лешаки с изумлением и испугом смотрели на происходящее, и ничего понять не могли. Могута тоже пристально глядел на старого лешего. Но не вмешивался, не мешал баннику. А тот выглядел деловым и спокойным.
– Четыре, - считал он.
– Пять. Еще разочек...
– Ставр послушно чихал, и от этого оглушительного натужного чиха явно начинал изнемогать.
– Шесть считал Каливар.
– А-а, а я-а-а, - хотел что-то сказать старый леший, но не успел ничего вымолвить, потому, как опять накатил на него чих.
– Что ты с ним делаешь?!
– возмутился Гудим.
– Помолчи, - отмахнулся Каливар.
– Семь. Не мешай.
– Останови, не издевайся над стариком!
– потребовал Бурята.
– Восемь!
– продолжал отсчитывать Каливар.
– Еропка, уйми волчат, пусть не мешают.
– Нельзя его сейчас останавливать, - стал объяснять Еропка.
– Он в сильном ступоре из землянки вышел. От такого поморока обеспамятеть можно насовсем. Каливар ему мозги поправляет. Слышал, Мокошу на помощь позвал. А чих у этой травки лечебный. Мозги от хорошего чиха на место становятся, в голове светлеет. Семнадцать раз чихнет и оздоровеет.
– Почему семнадцать?
– спросил Бурята.
– Корявое число. Его даже разделить ни на что нельзя, только на самое себя, - Еропка многозначительно поднял указательный палец.
– Целительность только с такими корявыми числами и осуществляется.
В перерыве между двумя чихами Ставр показал баннику здоровенный кулак.
– Одиннадцать! Он уже и оклемался, - обрадовался Каливар.
– Видели, кулак показал! Ну и силен! С благодарностью тебе, Мокоша, выручательница наша, - поклонился он в сторону зарослей.
– Почтение тебе от нас и любовь.
– Так останови его!
– потребовал Гудим.
– Раз оклемался, перестань мучить.
– Нельзя его сейчас останавливать, - отказался Каливар.
– Чих-трава для лешего имеет силу на семнадцать чихов. Это чтобы наверняка вылечить. А если семнадцать чихов не помогут, то все, кранты, списывать надо лешего на инвалидность, уже ни на что не годен. Ваш-то силен!
– с уважением отметил он.
– На одиннадцатом чихе мозги на место встали... Кулаком погрозил... Тринадцать, - не забывал он между тем считать...
Когда Каливар досчитал до семнадцати, могучий Ставр окончательно обессилил. Даже до бревен дойти мочи не хватило. Он опустился на землю, но глядел на стоящих возле него леших уже разумно. Растерянно и с великой грустью. И молчал. То ли, не зная, что сказать, то ли не желая говорить. А они ждали. Надо же было узнать, что случилось? Что привело в такое состояние старого выносливого и здорового как дуб лешака.
– Водички ему надо испить, - подсказала Холька.
– Она здесь живительная. Как водички попьет, сразу ему полегчает.
– Правильно. Дай ему воды, - велел Каливар.
Холька набрала из стоящей в тени под деревом бадейки ковшик и не выпуская его из рук стала поить Ставра.
Ставр пил жадно и долго. А Холька приговаривала:
– Давай, давай, милый... Пей - не жалей! В ключевой воде чистота, в чистоте сила, в силе жизнь. Мокоша заступница все видит, все знает и вместе с водой силу нам дает.
Старый леший пил, пока не сушил весь немалый ковшик. Потом легко поднял руку и утер рот.
– И все дела, - объявил Каливар.
– Ожил. Теперь в баньку надо часа на три. Парку тебе выдадим погорячей, да с лимонной мятой, косточки разомнем и веничком можжевеловым похлещем, как следует. Я такие веники припас - мертвого поднимут. Сам пойдешь или помогут тебе?
– спросил он у старого лешего.