Капкан для призрака
Шрифт:
– Должен честно вас предупредить: эти звери пострашнее тех, с кем вы встречались в африканских степях или джунглях!
– Не думаю! – От уголков глаз фон Касселя разбежались веером мелкие морщинки. – У них не такая мгновенная реакция и не такой острый нюх.
– Они меня не увидят и не услышат! – поддержала отца Труди. – Так как насчет оружия?
Но Петрусенко все еще смотрел на фон Касселя:
– Значит, вы не возражаете? – переспросил он.
– Как я могу? – с достоинством сказал тот. – Ведь я, как и вы, совершенно убежден: лучше моей дочери с этим заданием никто не справится.
Только тогда Петрусенко ответил девушке:
– Оружие – вот оно!
Распахнул
Протянул Гертруде, спросил:
– Стрелять из такого умеешь?
Вместо ответа она крутанула, проверяя, барабан, твердо вскинула руку, словно целясь. Викентий Павлович улыбнулся: по всему видно, что стрелок она отменный.
Эрих, несколько раз порывавшийся что-то сказать, наконец воскликнул:
– Труди, мы пойдем вместе!
– Вот что, друзья! – Петрусенко серьезно оглядел всех. – Нам нужно все хорошенько обсудить, до мелочей. И этот вопрос – тоже…
На следующее утро они позавтракали, как обычно, в столовой вместе со всеми, разошлись каждый как будто по своим делам. Но уже через полчаса Эрих и Труди пришли на одну из окраинных улиц города, где их ждал легкий фаэтон, на облучке которого сидел Викентий Павлович. Этот фаэтон ему раздобыли по распоряжению комиссара Эккеля. И скоро все трое уже выезжали за город, в сторону горной дороги. Причем никто посторонний не догадался бы, что один из седоков – девушка. На Труди были брюки, легкие сандалии, клетчатая рубаха и просторная домотканая куртка, ее косы были убраны под кепи, напоминающее военный головной убор. Это и в самом деле была шапка ее брата Гендрика, оставшаяся у него после службы в полку конных стрелков, – он подарил ее сестренке.
Эрих и Труди тихонько переговаривались, Викентий Павлович не прислушивался, задумчиво глядел на дорогу. Накануне они уже все обговорили, продумали. Он мог бы еще сконцентрировать внимание ребят на каких-то мелочах, но решил не перегружать их информацией. На практике многое оборачивается непредсказуемо, многое будет зависеть от смекалки его юных агентов. Сам же себя Петрусенко все еще тешил мыслью, что в любой момент может остановить опасное предприятие, повернуть обратно. Пока ребята еще с ним, в этом фаэтоне, – можно сказать: «Нет, не надо этого делать!» Он ведь знал, что, по большому счету, не имеет право рисковать жизнями мальчика и девочки. На это есть полиция! Но там, в замке, находится еще один молодой человек – Ганс Лешке, его жизнь висит на волоске! Если у парня будет оружие, если он будет знать то, о чем не догадываются бандиты – о том, что завтра облава, – у него окажется большое преимущество. А значит – шанс выжить. Дать ему этот шанс могут вот эти двое – Эрих и Труди. Петрусенко верил в них, особенно в Гертруду. И чем ближе приближались они к хорошо известному ему месту, тем меньше оставалось у него сомнений. Нет, конечно, он не станет поворачивать обратно! Да теперь уже и сами ребята не позволят ему это сделать…
Они ушли вверх по тропе, по которой вчера он сам карабкался. Петрусенко остался у большого бука, смотрел им вслед. Гертруда шла налегке, у Эриха за спиной, на лямках, висела небольшая дорожная сумка. Они один раз оглянулись, махнули ему. Через пять минут он уже не только не видел их, но и не слышал. Теперь ему оставалось вернуться в город и ждать…
Комиссар Эккель после вчерашнего вечернего разговора с русским следователем развил бурную деятельность. В Берлин, в полицайпрезидиум на Александерплатц, полетели радиотелеграммы, а вскоре и оттуда пришли ответы. Еще бы! Комиссар из курортного Баден-Бадена
Это была сенсация! Комиссар Баденской криминальной полиции Хуберт Эккель был на хорошем счету у начальства, даже в Берлине знали, что он способный специалист. Но теперь он стал по-настоящему знаменит. Правда, знаменит пока только в полицейских кругах – дело о фальшивомонетчиках требовало строжайшей секретности. Вот если оно завершится, как уверяет комиссар, поимкой преступников – тогда газеты и просто молва вознесут Эккеля на пик популярности! А это как минимум повышение по службе!
Комиссар прекрасно осознавал, что русский следователь преподнес ему раскрытое дело, можно сказать, на блюдечке. И Хуберт Эккель искренне готов был пальму первенства отдать коллеге, он ведь знал, что тот у себя на родине имеет высокую профессиональную репутацию. Но герр Петрусенко заявил, что он здесь только отдыхает и ему не нужен шум вокруг его имени. И еще: это ведь совершенно случайное совпадение, что он оказался в центре событий. По мнению комиссара, русский следователь был очень убедителен, когда говорил:
– Дорогой господин Эккель! А если бы я поселился не в «Целебных водах» или вообще не приехал бы в Баден-Баден? Неужели вы сами не докопались бы до всех тонкостей этого дела? С вашим-то напором и опытом!
И комиссар Эккель предпочел поверить русскому следователю. К тому же тот добавил:
– Впереди у нас главное – успешное задержание всей преступной группы и, что особенно важно, – главаря! Здесь я совершенно бессилен, вам и карты в руки.
Уж это комиссар прекрасно понимал: без арестованных преступников нет ни славы, ни заслуженных наград. Он тщательно готовил облаву: быстро и скрытно. Петрусенко сказал ему:
– У меня есть все основания подозревать, что главарь фальшивомонетчиков – здесь, в городе. Если он что-то заподозрит – они мгновенно скроются, растворятся в этих горах. Что-что, а вовремя скрываться они умеют. Потому – полная секретность операции!
Баденскую полицию решено было не трогать, готовился отряд жандармерии из Карлсруэ – тридцать человек.
– Больше не надо, – сказал Петрусенко. – Группа не может быть большой: пять-шесть человек. Главарь, так называемый «Замятин», его слуга Савелий, те двое, которых я видел в горах…
К этому времени Викентий Павлович уже рассказал комиссару все, что знал. И о том, что в замок ушли Гертруда фон Кассель и Эрих Лютц: предупредить и вооружить Ганса Лешке, а также – разведать обстановку. Через сутки, утром, они должны вернуться, и тогда можно будет начинать облаву.
– Тридцать жандармов – оптимально, – говорил Петрусенко. – Они могут незаметно подойти, расположиться и ждать сигнала. А потом так же незаметно подняться к замку, окружить его… Я очень надеюсь, что мы застанем группу врасплох! Если же кто-то сумеет уйти, просочиться в горы, то в этом случае и пятьдесят, и сто человек не помогут.
– На этот случай у нас уже готовы большие силы жандармерии и полиции, чтобы перекрыть все горные дороги, – заверил комиссар. – Ведь к этому времени необходимость в секретности отпадет. Так что, если нужно, полиция будет проверять все ближайшие города, деревни, фермы… Ваши русские бандиты вряд ли так знают немецкий, чтобы выдавать себя за местных жителей. Мы их быстро вычислим!
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Петрусенко. – Добросовестность и дотошность немецкой полиции выше всех похвал.