Капкан для скифа
Шрифт:
— Спасибо.
— Не за что. Приятных сновидений, — выключил свет, аккуратно прикрыл дверь и повернул ключ в замочной скважине.
Разбудил вахтера, взял ключ от нашего спортивного зала и окунулся в свой, наверное, единственно по-настоящему любимый мир. Хорошенько размялся на груше, постучал по макиваре, покрутил нунчаки и, окончательно разогрев тело и созрев душой, начал мучить штангу.
Был такой гениальный банкир в Англии. Звали его Томас Ливен. Во время второй мировой войны его подставил компаньон, и попал денди в лагерь к нацистам. Там его быстро заметило и подгребло гестапо, затем абвер. Личность была уникальная. Уже к середине войны он полным ходом работал на
В каждом документе о сотрудничестве с той или иной организацией он приписывал свои условия. Не будет, мол, совершать следующие действия, а именно: убийство, шантаж, похищение людей, вымогательство и тому подобные действия, порочащие его человеческое достоинство. Проще говоря, он занимался экономическими аферами и финансовыми махинациями. Через его руки текли потоки золота, драгоценностей и всевозможных валют: от оккупационной марки до доллара. Довольно долго французское «Сопротивление» финансировалось благодаря его комбинациям.
Но самое интересное в этом человеке было то, что все свои хитроумные комбинации он сочинял, планировал и оттачивал на кухне, в процессе приготовления широчайшего ассортимента блюд, в изготовлении которых был непревзойденным мастером. В досье на него у каждой разведки была графа: «Кулинарные наклонности».
Я готовить толком не умел, видимо, в связи с этим все умные мысли мне приходили в голову в спортзале. Эдакий спортзальный Томас Ливен с уклоном в современный криминал. Вот и сейчас я насиловал мышцы, а мысли сами собой вертелись вокруг Савельева-Рембо и Ивана-Парфена. Прошло уже три дня с момента получения аванса под насильников, а никакого варианта не было. Вернее сказать, их была масса, но четкого плана по этим двоим мы так и не сложили.
Я жал штангу, рычал от натуги, пот тек градом, мышцы были готовы лопнуть от перенапряжения, а мысли, как волны, лизали камень преткновения. Что ж, время камень точит, а терпенье города берет. Не будем торопиться. Что мы имеем?
А имеем мы на сегодняшний день точки, по которым надо ударить. С Купером наметили их еще вчера: по Рембо-Савельеву — деньги и тщеславие, по Нюме-Ивану — деньги и страх… Вернее сказать: нажива и тщеславие по первому, и шантаж и страх, соответственно, по второму. На пересечении этих качественных пороков и надо строить свой расчет. Слабые стороны каждого мы определили правильно.
Где и как пересеклись эти двое — неизвестно. Нам это и не пришло в голову выяснять, за ненадобностью. Главное — это то, что их связывало: десантника-бизнесмена и студента-юриста. А связывал их совместный бизнес. И бизнес, надо сказать, неплохой. Занимались они конвертацией или, если говорить по-простому — обналичкой.
Этот вид услуг развивался уже давно — как только появилась возможность залезть государству в карман, называя это коммерцией. Давно прошли сладкие времена, когда здоровому частнику был дан зеленый свет. Какая была сказка — одно только освобождение от налогов вновь образованной фирмы в течение года чего стоило. Клепай себе раз в год по фирме, меняя зицпредседателей, и горя не знай. Увы, увы, «шара» прошла. Тяжелый налоговый пресс государства придавил бизнесменов — пискнуть тяжело. Принято так у нас — то полную «лафу» давать, то гайки до упора затягивать. Ни вздохнуть, ни выдохнуть.
К тому времени превращать расчетные счета бюджетных учреждений и государственных предприятий в шуршащие бумажки уже понравилось многим. Тут нужен наш менталитет — совдеповский, с нашей совестью, с нашим пониманием законов и нашим мышлением. Томасу Ливену, не хочу умалять его гениальность, до такого элементарного и, в то же время, откровенного грабежа государства никогда б не додуматься.
Выглядело это просто и незатейливо. Директор учреждения сливал энную сумму денег, оговоренную заранее с коммерсантом, который поставлял предприятию по завышенным расценкам товар или, вообще, оказывал надуманные услуги. Например, компьютерное обеспечение. То есть передавал предприятию содранную где-нибудь бухгалтерскую, юридическую или любую иную программу, записанную на дискету. Директор или иное лицо, имеющее право перечислять эти деньги, получало сразу же свой откат, причем иногда эти дивиденды значительно превышали доходы коммерсантов. Кто платит, тот и заказывает музыку — истина общеизвестная.
Все хорошо, но неувязочка выходит — надо показывать, если работать легально, документики на приход этого товара и налоги платить добрячие.
Вот так бизнесмен покрутится, покрутится (чиновники при печатях весь навар забирают), пригорюнится и пойдет к другу, который под большим секретом будет денежки ему обналичивать и давать бланки документов с печатями — пиши, что хочешь: хоть тонну стали, хоть танк, хоть реактивный двигатель.
И процент платится за такую услугу не в пример меньше, чем налоги, и документы в порядке, и свою фирму пачкать сомнительными сделками не надо.
Обрадуется бизнесмен и будет работать по новой схеме, недоумевая, а как же там ребята выкручиваются? Как решают вопросы с налоговой, с банком, пенсионным фондом и прочими прихлебателями?
Вот такими Санта Клаусами и были Рембо со своим другом Парфеном: загоняйте, ребята, бабки на указанный расчетный счет и через пару дней получайте деньги (причем в долларах — по среднему курсу между покупкой и продажей) и пустые накладные с печатями. Нет проблем, рады были помочь, приходите еще, проценты, сами видите, у нас небольшие. Вот такой вот сладкий бизнес — непыльный. Незаконный, правда, но что у нас в стране законного? Сникерсы с тампаксами разве что.
Делили обязанности они так. Парфен через тяги в исполкоме открывал фирмы-фантомы. Происходило это примерно один раз в два-три месяца. Фирмы эти нигде больше не регистрировались и не числились. По истечении срока (который зависел, видимо, от степени засветки) все документы уничтожались, и открывалась новая ЛТДешка. Основное действо происходило в банке, где Ваня был на короткой ноге с управляющим (отнюдь не безвозмездно, естественно). Именно здесь деньги превращались из безналичной формы в аккуратные пачки купюр с симпатичными лицами американских президентов в белых буклях.
Самые серьезные концы хоронились здесь же. Каждый банк — своеобразный форт Нокс, и так запросто к нему не подъедешь.
Функций у Савельева, как мы определили, было всего две.
Первая — поставка клиентов: друзей-коммерсантов и всяких чинуш, желающих слить по-тихому бабульки из какого-нибудь поднадзорного фонда себе в карман. «Охраняющий сакуру питается плодами с нее».
И вторая — прикрытие от чересчур навязчивых и вечно голодных. Таких в городе пруд пруди: и в погонах, и так просто — душевных парней при стволах. Разница между ними была только в одном, как определял я, — в наличии удостоверения. У офицера есть, а у бандита нет. И все. Во всем остальном — близнецы-братья. Не отличишь. Костик обычно настаивал еще на одном различии — и тот, и другой бегут, только один впереди, а другой немного сзади. На мой взгляд, это было несколько спорным отличием. Уж больно часто преследуемый и преследователь меняются местами, чтобы записывать это в различия.