Капкан для скифа
Шрифт:
— Ты чему смеешься, Женя? — она отодвинула вазочку и, достав платочек, провела им вокруг алых губок без намека на помаду. — Я мороженым испачкалась, да? — она улыбнулась, и озорные искорки осветили ее лицо.
— Нет, — я энергично затряс головой, — мне так, вспомнилось.
— Что вспомнилось?
— Так, ерунда. Давай сходим в театр? — неожиданно для себя предложил я.
— В театр? Ой! — Она захлопала в ладоши. — А в какой?
Я уже открыл рот, чтобы сострить: «А что, их два?», но тут же себя одернул:
— В любой. Какой захочешь. Хоть драмы, хоть комедии,
— Я хочу в тот, в который ты любишь ходить, — она лукаво прищурилась.
— Хорошо. Возьму билеты на ближайшие дни, — я быстро ушел в сторону от скользкой темы: «Что тут можно сказать? Театры, как правильно догадалась Юля, я люблю больше всего на свете».
— Здорово. Жду с нетерпением.
— Буду безмерно рад доставить вам удовольствие.
— Это меня очень радует.
— Всегда готов служить даме своего сердца, — энергично я склонил голову в ритуальном поклоне и за отсутствием шпаги сделал салютующий жест ложечкой, которой ковырялся в мороженом.
— Не выверни голову, рыцарь.
— Шею, ты имеешь в виду.
— И ее тоже. Пригодится и то, и другое.
— Ты думаешь?
— Просто уверена. Мне пора бежать в библиотеку, — взглянув на часы, виновато вздохнула она, — я договорилась.
— Увы и увы мне, — я встал, взял ее за руку и осторожно прикоснулся легким поцелуем к ее губам. Она вся сжалась, но не отстранилась. Тогда я смело чмокнул ее в щеку. — Смотри, не переучись, абитуриентка. Пока.
— Счастливо, театрал.
Я посидел пару минут, перестраиваясь с романтического настроя на деловой. Получалось плохо. Лениво. Слишком разные эти два состояния. Можно сказать — полярные. На сколько одно радует — на столько второе требует.
Заказав кофе, я решительно достал мобильник и набрал своего старого армейского друга Николая Куликова:
«Кулик? Привет. Ты так с РД и ходишь или переоделся в гражданку? Узнаешь? Радует. Молодец. Точно — я, Скиф. Ликованье мне твое понятно. Тоже хочу встретиться. За этим и звоню. Приезжай в гости, я оплачу командировочные. Да нет, откуда у меня проблемы? Просто есть тема интересная, как раз ты в нее вписываешься со своим автопарком. Уже шесть грузовиков? Растешь, братан. Здесь одного вполне хватит. Сам за руль — и приезжай. Пятьсот километров для пьянки с другом — не расстояние. Жду. Пока». Я отключился, прикинул очередность дел. Настал момент вводить в игру Беса.
* * *
Мы сидели в машине с Ромой-Бесом, бывшим оперативным работником уголовного розыска, а нынче не последним человеком в нашей бригаде, сидели неподалеку от банка, который выбрал Парфен для нашей аферы. Мраморный фасад, золотое тиснение названия, массивные дубовые двери, пластиковые окна, камеры слежения — все это разительно отличало здание банка от прочих располагающихся вокруг. Они, с неприлично разрисованными стенами, облупившейся штукатуркой, как сиротливые родственники из провинции, жались рядом, тщетно силясь скрыть свою убогость.
Было уже начало седьмого, служащие по одному и группами покидали место получения своей заработной платы. У обывателя бытует устойчивое мнение, что работники банка — люди респектабельные, с хорошими материальными стимулами и, как следствие, должны работать много и себе в удовольствие. Возможно, что так оно и есть на самом деле, может, бывает у них рабочий задор, творческий полет, желание поработать сверхурочно и что-нибудь выполнить бесплатно. Но если судить по покидающим наблюдаемое нами учреждение служащим — так и нет. Едва стрелки приблизились к восемнадцати ноль-ноль, как народ повалил на волю.
Усталых матрон, самых разнообразных габаритов, возрастов и прикидов, развозили по домам или не по домам мужья или не мужья. Их моральный облик нас не интересовал. Пусть с этим вопросом разбираются они сами или, на худой конец, их близкие родственники. Мужья, например. Нам от них надо было совершенно другое, но под наши цели они не подходили. Абсолютно. Ни одна. Несколько хмурых мужиков с кейсами, буркнув друг другу по паре слов на прощанье, разошлись в разные стороны. Двое сели в машины, остальные ушли пешком. Эти тоже интереса не представляли.
Два паренька-клерка, не скрывая своих намерений, целеустремленно направились к пивному бару.
— Будут хлестать пиво местного разлива, — я постучал подушечками пальцев по рулю и закурил очередную сигарету.
— Слышь, Скиф. Давай я к пацанам? — отозвался Бес.
— То да се под пивко? Да?
— Точно так.
— Оставим молодняк напоследок. Ветер у них еще в голове… и в остальных частях тела тоже. Не лучший это вариант.
— Зато верный и дешевый, — возразил Рома. — Влезу в доверие. Поговорю об экономической ситуации в стране, о нестабильности валютного курса, о тяжкой доле банковских служащих. Выберу более контактного и перспективного. Второго упою до беспамятства, а с первым в процессе транспортировки тела все и порешаю. Как?
— Шерше ля фам, — указал я на выходящую из банка девушку лет тридцати, — тебе не кажется, что о превратностях судьбы банковских служащих с ней будет порассуждать приятней? Хотя то да се под пивко с клерками тоже неплохо.
Бес, похоже, уже забыл о варианте с юными любителями пива:
— Вот это кадрик!
— А ты о пиве с начинающими финансовыми работниками. «Упою», «оттащу»! — Моя реплика пропала даром. Бес ее уже не слышал.
Мы внимательно наблюдали, как симпатичный кадрик постоял на крыльце, вздохнул, поправил на плече маленькую сумочку.
— Хахаль не заехал, — резюмировал Бес.
— Или к пенатам идти не хочется.
— «Дома ждет холодная постель?»
— Вполне может быть, — я толкнул Ромку в бок. — Ну, топай на абордаж. Задачу-то уяснил?
— Yes, — он рванулся вслед за уходящей банкиршей.
— Погоди, — удержал я его в салоне, — а связь?
— Какая связь? — он уже всеми мыслями был там — у объекта приложения сил. — А-а-а-а. Я позвоню тебе на мобилку часа через два. Скажу, как дела. Ты покрутись здесь по городу. Вдруг сорвется, заберешь меня домой.