Капкан для скифа
Шрифт:
Вчера, на общем сборе, при окончательном утверждении плана действий, их мнения относительно этого БМВ полярно разошлись. Костя предложил загнать ее сразу пацанам на разборку. Машина хоть и не новая, но получить за нее сразу полторы-две штуки зеленью было реально. Жека же настаивал на обязательном возврате владельцу, мотивируя целой кучей аргументов.
Если изъять машину, можно реально навредить плану — раз. Нельзя упускать возможность поставить Парфена на прослушку — два. Отсутствие БМВ может пробудить ненужный интерес со стороны того же Рембо, — три. И, наконец, такой
Боря Геракл и Рома Бес, задействованные в операции, угрюмо молчали, справедливо полагая, что встревать в разговор старших нетактично, и платят им совсем не за полемику. Купер видел, что оба бойца на его стороне, но апеллировать к их мнению не стал. Он прекрасно знал, что переспорить Скифа они не смогут даже втроем, и, скрепя сердце, согласился.
Теперь же, сидя в трофейном БМВ, Костя засомневался, не стоит ли проигнорировать мнение сидящего сейчас в фургоне «Газели» Жеки и к месту встречи приехать на такси, но с прессом денег — победителей не судят. Не в Риме же мы, в конце концов, где казнят за несанкционированную победу. Этот говнюк, студент-юрист Иван, сам виноват — не хрен насиловать баб. Кроить мудака до трусов сам Бог велел.
Машина въехала в дачный пригород. Слева и справа замелькали зеленью садовые участки. Купер остановился у обочины, вышел из машины и закурил. Обошел, внимательно осматривая, БМВ. Присел, заглянул под крылья — коррозии не видно. Открыл капот, с удовлетворением оглядел двигатель: «Блин, хоть и далеко до нулячей, но два косаря дадут, только в путь. А главное — ни головной боли, ни проблем, ни риска. Подгони, получи деньги и отваливай. Люди Клима дело свое добре знают — раскурочат машину до винтика за пару часов, и разойдется она запчастями по всему городу в считанные дни. Принесет двойную-тройную прибыль Климу и его братве. Барыги, опять-таки, тоже наживутся. Всем кушать надо… Все довольны будут… Кроме Скифа».
Купер отбросил окурок, выматерился вслух, достал инструменты и полез под торпеду прилаживать микрофон.
* * *
В фургоне было темновато, но света для того, чтобы заметить, что Парфен уже не корчится от боли, а лежит спокойно и вглядывается в мое лицо с целью определения личности, хватало. Помогать ему в этом я не стал, а, наоборот, достал лыжную шапочку и натянул ее ему на голову до самого подбородка. Немного посомневался, но все же защелкнул на его кистях наручники и несильно двинул кулаком по затылку. Не то, чтоб я боялся подвоха со стороны нашего клиента, просто начал настраивать его психологически на предстоящий разговор.
Боря Геракл (получил свою кличку за исполинскую накачанную двухметровую фигуру атлета), сидевший за рулем «Газели», уже подруливал к даче, которая была куплена нами специально для таких дел.
Я выпрыгнул из фургона, помог ему открыть ворота и, когда он заехал, закрыл огромные створки. Ворота и забор были почти трехметровой высоты.
Боря подогнал грузовик дверцами вплотную к добротному каменному строению, которое, по всей вероятности, служило бывшим хозяевам мастерской. Взяв за шиворот нашего пленника, Геракл одним рывком придал ему вертикальное положение и не очень деликатно препроводил в помещение.
Мы надели шапочки с прорезями для глаз и рта, с нашего пленника напротив — сняли. Он был до синевы бледен и насмерть перепуган. После того, как Парфен осмотрелся, его буквально затрясло от страха.
Испугаться, действительно, было от чего — бывшая мастерская была оборудована под средневековую комнату пыток: верстак с ремнями; кандалы на цепях, вмурованных в стену; жаровня с остывшими углями и прокопченными прутьями в ней; стол, на котором были разложены всевозможные колющие, режущие, устрашающе поблескивающие инструменты, напоминающие увеличенные стоматологические. Стены, пол и предметы были густо забрызганы кровью.
Пытать, конечно, мы сейчас никого не собирались, да и раньше эта комната служила только для психологического давления на оппонентов. Недаром мы с такой любовью и фантазией ее оборудовали (даже не поленились купить пару трехлитровых бутылей крови на мясном рынке — потеки натуральней не сделаешь) — до сих пор бутафория нас не подводила. Мы подтащили оцепеневшего с остекленевшими глазами Парфена к огромным слесарным тискам и, сняв наручники, зажали в губки левую руку. Черная поверхность тисков была вся покрыта бурыми пятнами, а на полу под ними красовалась засохшая коркой лужа крови.
Наши декорации сработали и на этот раз. Боря, внимательно вглядевшись в лицо Ивана, подошел к полочке и потянулся за баночкой с нашатырным спиртом. Парфен от невозможно свежей струи несколько раз вздрогнул и конвульсивно дернулся. Его била мелкая дрожь, зубы стучали, глаза, ожив, начали метаться, старательно избегая встречи с взглядами людей в масках. Судя по всему, повторного обморока не будет. Пора переходить к делу — клиент созрел. Я достал чистые листы бумаги, ручку и подвинул легкий столик вплотную к тискам:
— Пишешь подробно, как вы с Рембо изнасиловали Татьяну Малышеву. Понял?
— Какую Татьяну?
— Ты че, падла, поиграть с нами хочешь? — Геракл сделал движение к тискам.
— Нет, нет. Я не понял, эта та, которую в офисе?! — испуганно заорал в ответ Парфен. — Ее, вроде, Таней звали.
— В каком офисе?
— У Савельева! Вы же сами про Рембо спрашивали.
— У вас с Рембо что, целый список? — Геракл озадаченно почесал переносицу.
— Ну не то, чтобы список…
Мы с Борей переглянулись. Я решил сориентировать насильника:
— Нас все ваши сексуальные подвиги не интересуют. Пишешь подробно об изнасиловании от пятнадцатого июня сего года. Напоминаю, Татьяну Малышеву вы забрали с дискотеки «Спираль». Ясно?
— Не, ну так бы и сказал, разве всех этих сучек упомнишь. Я ж и говорю, это та, последняя, что в офисе…
Мой кулак хлестанул его по челюсти, он упал на колени и, если б не зажатая в тисках рука, наверняка растянулся б на полу:
— Пасть закрой. Бери ручку и пиши.
— Быстро, козел! — рявкнул Боря.