Капкан на маршала

Рем Станислав

Викерс опустил взгляд на лист бумаги, но не для того, чтобы восстановить в памяти текст, а чтобы сделать паузу и дать возможность премьеру выговориться. «А память у “бульдога” потрясающая, – отметил разведчик. – Вон как быстро перечислил позывные генерала! Интересно, что это только что было: спектакль для проверки или у нас серьёзные проблемы? Давненько я не видел толстяка таким взбеленившимся».

– Ну, – неожиданно более спокойно произнёс премьер. – Что там у вас дальше?

– Простите. – Викерс быстро вскинул голову. – Бур-Комаровский также доложил о том, что в Варшаве складывается благоприятная ситуация для проведения восстания с целью захвата Варшавы и уничтожения остатков фашистской группировки. Но это было донесение на момент двадцать третьего

июля. А теперь, господин премьер-министр, любопытный момент: Комаровский двадцать первого июля отдал приказ Армии Крайовой сконцентрироваться в Варшаве и быть готовой к вооружённому восстанию. Что и было сделано в течение двух суток. На момент подготовки восстания «дядюшка Джо», – Викерс быстро поправил себя, – простите, Сталин, двадцать третьего июля неожиданно заявил о своей готовности принять Миколайчика в Москве в связи с нормализацией двусторонних отношений. Что Сталин подразумевает под словосочетанием «нормализация отношений» расшифровано не было. Мы предполагаем, Сталин узнал от «крота» о сроках готовящегося восстания в Варшаве и решил предпринять ответные меры.

– Ответные меры? – Черчилль подошёл к столу, повернувшись спиной к разведчику, а потому тот в ту минуту не мог видеть растерянное выражение лица премьера. – Сталин ответил призывом к восстанию. Том – вот что меня интересует в первую очередь! Такое ощущение, будто он решил изменить своему Союзу и перейти на нашу сторону. Кстати, вы по-прежнему считаете, будто у Комаровского сидит человек «дядюшки Джо»?

– Нет, сэр, – уверенно отозвался Викерс. – Боюсь, я ошибался.

Премьер извлек из ящика письменного стола коробку с сигарами.

– Иначе говоря, вы считаете, этот человек сидит у нас? Я вас правильно понял?

Викерс, проведя языком по сухим губам, выдохнул:

– Сталин знал о предполагаемом начале восстания двадцать второго числа. Об этом говорит тот факт, что телеграмма Миколайчику пришла в первой половине следующего дня. На тот момент о сроках восстания ничего не знал даже Комаровский, потому как мы их обсуждали здесь, в Лондоне. С Миколайчиком и Сосновским [3] .

Черчилль глубоко затянулся дымом от сигары:

3

Генерал Сосновский – член кабинета министров польского эмиграционного правительства, генерал, командующий из Лондона польскими вооружёнными силами «Отечественной Армии» (Армией Крайовой).

– Хотите сказать, «крот» сидит в вашей структуре?

Викерс собрался с духом:

– Либо из вашего окружения. – Премьер спокойно отреагировал на слова сотрудника спецслужб, а потому разведчик решился закончить фразу: – К сожалению, информация носила частично секретный характер, потому как находилась в стадии обсуждения. Круг, посвящённых в проблему, обширный. Мне самому доложить Мензису, или с ним поговорите вы?

– Я. – Черчилль пыхнул дымком. – А вы помните, Викерс, данная информация должна остаться только между нами. Тремя. Мною, Мензисом и вами. Теперь вернёмся к польскому вопросу. Так что произошло за прошедшую неделю?

– Двадцать пятого июля состоялось заседание польского правительства…

– Это мне известно, – перебил премьер. – Сосновский не отказался от своей точки зрения?

– Нет, господин премьер-министр. – Теперь, после того как разведчик поделился своими подозрениями с премьером, Викерсу стало намного легче продолжать доклад. – Мало того, он отправил Комаровскому телеграмму, в которой приказал генералу отказаться от идеи восстания.

– И это при том, что Сосновский терпеть не может большевиков?

– Точнее будет сказать, именно потому.

– Аргументы?

– Официальные причины требований Сосновского не начинать восстания заключены в том, что немцы одумались и вновь стали стягивать части вермахта и СС под Варшаву. И тут он прав. На сегодня, по данным нашей агентуры, под столицей Польши сосредоточилась крупная ударная группировка, в составе которой пятая танковая дивизия СС «Викинг», танковая дивизия «Герман Геринг», третья танковая дивизия «Мёртвая голова» и одна пехотная дивизия. Всего приблизительно шестьдесят тысяч человек личного состава. Это против трёхсотпятидесяти тысяч слабовооружённых поляков. На данный момент, по сообщению Комаровского, у поляков имеется всего-навсего около пятидесяти пулемётов, приблизительно шестьсот автоматов, 29 противотанковых ружей, к которым не хватает патронов, и 50 тысяч гранат. И это, повторюсь, на триста тысяч человек гражданского населения против трёх танковых дивизий хорошо обученных, опытных немецких солдат.

– А неофициальная причина требований Сосновского?

– Генерал против того, чтобы Миколайчик просил помощь у Сталина. Сосновский считает, если не начинать восстания, а продолжать сохранять статус-кво Армии Крайовой, как они его сохраняли до сих пор, то при нашей поддержке, вымотав Красную Армию при наступлении на Польшу, АК смогут взять власть в свои руки и без восстания. Обессиленная боями с немцами, Красная Армия будет просто не в состоянии вовремя отреагировать на действия Армии Крайовой. А потому на момент освобождения Варшавы, по мнению Сосновского, будет достаточным вовремя захватить столицу в момент отступления немецких войск, не допустить Советы в город и объявить правительство Миколайчика официальным. Со всеми вытекающими последствиями.

– Как думаете, «крот» ознакомил Сталина с данной информацией?

– Думаю, да.

– Я тоже такого мнения. А как вы считаете: призыв Сталина может иметь прямое отношение к позиции Сосновского?

– Сомневаюсь, что причина заключена в одном Сосновском. Генерал – фигура крупная в польском правительстве, но не основная. Слабо верится в то, что «дядюшка Джо» станет ориентироваться на пешку.

– Том, если уж вы стали применять шахматную терминологию, то будьте хоть немного корректны.

– Простите, сэр, но я не стану преувеличивать роль некоторых фигур. Вести себя можно и как ферзь, на самом деле оставаясь слоном. В лучшем случае. Разрешите продолжить? Так вот, несмотря на все пожелания господина Сосновского, мы, проанализировав ситуацию с разных сторон, выкладки имеются в письменном виде, считаем: в любом случае без большевиков правительство будущей Польши не обойдётся. Вопрос в другом: качественный состав того правительства? На данный момент Армия Крайова среди польского сельского населения и населения небольших городов особенно себя не зарекомендовала. Да, она влиятельна в Варшаве, Кракове, но на остальной территории страны АК мало поддерживают, на что и рассчитывают в Кремле. К тому же все те годы, что Польша была оккупирована немцами, Армия Крайова в основном занималась сбором разведданных, и не более того. Партизанские соединения АК, в отличие от Армии Людовой, активных действий против германских войск практически не предпринимали. Большинство членов Армии Крайовой находится в Польше на легальном положении в ожидании приказа о начале боевых действий. В то время как Армия Людова ведёт активное сопротивление немцам. К тому же у АК имеется ещё один огромный минус, на который пока никто не обратил внимания: она не поддержала восстание в варшавском гетто. А это автоматически означает, потеряла вес среди еврейского населения Польши.

– Сегодня евреев в Польше нет, – веско заметил Черчилль.

– Но они есть в Британии, Швейцарии, Швеции, Америке. И не считаться с их мнением мы никак не можем. А они на данный момент настроены крайне негативно по отношению к Миколайчику и его людям.

Черчилль пыхнул сигарой, выпустив изо рта густой клуб дыма.

Всё, о чём Викерс только что сообщил, было известно Черчиллю. Премьеру нужен был собеседник-аналитик, для того чтобы лучше понять сложившуюся обстановку. Буквально вчера он дал поручение комитету начальников штабов проанализировать военную ситуацию в Варшаве. Но пока аналитическая записка с резолюцией военных ещё не поступила. А ход событий менялся с каждым часом, что крайне пугало британского премьера.