Капкан на маршала
Шрифт:
Черчилль в который раз подумал о том, что они с Рузвельтом открыли Второй фронт слишком поздно. Военные действия следовало начать год назад, когда Красная Армия показала своё техническое и тактическое преимущество в сражении под Прохоровкой. Курская дуга была той лакмусовой бумажкой, которая показала: русские готовы довести войну до победного конца самостоятельно. Именно тогда, поздним летом или ранней осенью сорок третьего года, и следовало высаживаться в Европу. Нет, тянули. Надеялись, у Гитлера ещё найдутся силы потрепать русского медведя. Вот и результат.
Мягкий ковёр сглаживал шаги премьера, хотя тот ходил тяжело, увесисто.
Но самое главное, что не понравилось в докладе премьеру, заключалось в вопросе:
Черчилль снова открыл коробку с сигарами, но так ничего и не достал. Передумал.
Здесь, в Лондоне, об истинных мотивах решения азиата он ничего не узнает. Гадание на кофейной гуще. Информация может проясниться только в России. И нигде более.
– Том…
– Слушаю, сэр.
– Немедленно вылетайте в Москву. Сегодня же. – Черчилль тяжёлым взглядом посмотрел на собеседника, сделал секундную многозначительную паузу, чтобы разведчик прочувствовал всю ответственность возложенного на него поручения. – Я предупрежу Энтони [4] , чтобы он вам придумал вескую причину посещения Москвы. Предупредите Миколайчика: чтобы тот на переговорах гнул исключительно нашу точку зрения.
4
Энтони Иден – министр иностранных дел Великобритании с 1940 по 1945 год.
– Сталин на неё никогда не согласится, – заметил Викерс.
– А мне и не нужно его согласие. – Премьер вплотную приблизился к молодому, в сравнении с ним, человеку. – И переговоры меня тоже не интересуют. Мне нужно, чтобы Миколайчик затянул время для вашего пребывания в Москве. Основную задачу будете выполнять вы, Викерс. Вы станете моими глазами и ушами в Москве. Меня интересует всё: о чём говорят. А ещё больше – о чём не говорят. Кто стирает ворс с ковров секретаря Сталина? А чьей ноги там давненько не было? Что происходит на улицах города? Потрясите Керра [5] . Он частенько встречается с Вышинским и Берией. Пусть припомнит, что те болтали во время их «чистых встреч» в сауне. Дайте задание Хиллу [6] . – Толстый короткий указательный палец премьера, будто ствол пистолета, нацелился в грудь разведчика. – Том, меня интересует, насколько изменилась обстановка в Москве за последние десять дней. Только десять дней! Начиная с двадцатого июля. Но информация нужна полная и аргументированная. Кстати, где Букмастер?
5
Арчибальд Кларк Керр – посол Великобритании в СССР с 1942 по 1946
6
Джордж Хилл – в июле 1944 года советник Британского посольства в СССР, сотрудник МИ-6 (секция внешней разведки).
– Вылетел в расположение штаба Монтгомери. Поступила информация от полковника Тейлора о том, что в штабе сидит «крот». Букмастер отправился с проверкой.
– Отзовите. У Джека острый ум и такой же острый глаз. И, насколько мне помнится, он говорит на польском языке.
– Не в совершенстве, но владеет. У него мать – полька. Из семьи аристократов.
– То, что нам нужно. Пусть составит вам компанию.
– А «крот»? Как быть с ним? И как быть с нашим «кротом»?
– Оба вопроса мы решим с Мензисом. Можете быть свободны.
Черчилль после ухода разведчика ещё минут десять задумчиво курил, анализируя доклад Викерса. После чего взял телефонную трубку и попросил телефониста спецсвязи соединить его с руководителем СИС.
– Стюарт, вы мне срочно нужны.
Геринг с Бургдорфом после встречи с промышленной элитой Германии возвращались в рейхсканцелярию в бронированном «майбахе» фюрера. Машины охраны и авто рейхсмаршала авиации, постоянно сменяя друг в эскорте, на большой скорости сопровождали машину с руководителями рейха.
Геринг вместе с двойником Гитлера расположились на заднем сиденье, отсоединившись от водителя и охранника пуленепробиваемым звуконепроницаемым тонированным стеклом, сквозь которое они могли видеть, что происходит в передней части салона автомобиля, а вот наблюдать за ними, даже при всём желании, никто не мог.
Геринг вытянул ноги, расстегнул пуговицы, распахнул китель. Жарко.
– Вы вели себя слишком скованно, – не оборачиваясь к собеседнику, проговорил рейхсмаршал. – Вам следует помнить, кто вы и кто те люди, что общаются с вами. Вы – фюрер. Они – никто.
– Меня раскусили, – неожиданно отозвался Бургдорф.
Геринг вскинул голову в сторону собеседника:
– С чего вы так решили?
– Взгляд Круппа. – Бургдорф высказывал свои опасения медленно, явно продумывая каждое произнесённое слово. – Он смотрел на меня оценивающе-равнодушно.
– Крупп всегда так смотрит на собеседника.
– Только не на фюрера, – парировал двойник. – Я помню, как он глядел на Гитлера в сорок третьем году. То был взгляд преданного ягнёнка. Крупп лебезил перед фюрером.
– Что вы хотите, сейчас не сорок третий, – отмахнулся Геринг. Но про себя отметил: «А “двойняшка” не так прост, как показалось ранее. Нет, то, что тот в состоянии здраво и трезво оценить обстановку, было ясно: достаточно вспомнить, сколько сил и времени пришлось потратить на его поиски. Но как он смог рассмотреть старика Круппа? Ловко, ничего не скажешь. Ума этому мужичку не занимать. И хитрости, и изворотливости, кажется, тоже. А это плохо. Очень плохо, потому как только мы проведём его полное вживание в роль, – рассуждал рейхсмаршал, – то этот тюфяк, чего доброго, может и нас самих прижать к холодной бетонной стенке. Такие случаи история знает. А люди Гиммлера, искренне преданные фюреру, ему помогут».
Геринг снова принялся смотреть в дверное окошко.
«Двойника нужно на время изолировать и подавить волю, – после долгих размышлений пришёл к выводу рейхсмаршал. – Пока он находится в растерянности. Специальные препараты имеются. Но для этого следует созвать “совет”. Господи, слово-то какое паскудное».
Вслух Геринг произнёс иное:
– Во время последней встречи, фюрер всё это денежное дерьмо по стенке измазал, а вы вели себя с ними чересчур лояльно.
– Я не видел, как фюрер общается с промышленниками. Только та единственная встреча с Круппом… – принялся было оправдываться Бургдорф, но маршал раздражённо оборвал: