Капкан на «Медведя»
Шрифт:
Как сейчас оказалось, он был абсолютно прав.
…С Анатолием ее познакомила подруга (которая, как позднее оказалось, сама о нем мало что знала). Обаятельный "разведенец" тридцати семи лет. Элегантный прикид, прекрасно подвешенный язык. И несомненное знание психологии немолодых женщин, не слишком счастливых в браке…
Впрочем (сейчас-то она отлично это понимала), по меньшей мере смешно желать, чтобы супруг после семнадцати лет совместной жизни вел себя как влюбленный молодожен. Да Вересков вообще был сдержан (если не скуп) в проявлении чувств. Ценным в нем было другое – надежность. И, конечно, то, что Зоя называла хозяйственностью – применительно к мужчине, конечно. Он не терпел ни малейшего непорядка в доме – покосившейся полки, протекающего крана, отставшей от стены кафельной плитки… Казалось бы, мелочи, ничего особенного, но сейчас Зоя слишком хорошо (и, к сожалению, запоздало) понимала, что настоящее-то складывается именно из мелочей…
Сколько раз они с Вересковым ссорились за время совместной жизни? По пальцам можно пересчитать. И обычно инициатором ссоры выступала она, Зоя. А он, как правило, отмалчивался. Черт, да он ни разу голоса на нее не повысил, а уж вообразить, что он способен на кого-то руку поднять… (правда, один раз это все-таки случилось, когда он выпорол шестнадцатилетнего Димку солдатским ремнем. Впрочем, заслуженно).
Зоя тупо смотрела в окно, за которым деревья с остатками бурой листвы тянули черные руки-ветви к серому, беременному дождем небу в немой мольбе о возвращении теплых денечков, и думала, когда же в действительности всё началось?
Нет, не тогда, когда ее муж увлекся какой-то пошлой девчонкой (в конце концов, все закончилось относительно благополучно, разве нет? Из семьи он не ушел, погрузился с головой в работу. Ну, может, стал более молчаливым… но он и не был никогда многословен). Началось все с того злосчастного праздновения Старого Нового года, на которое подружка пригласила Зою ("…и лучше приходи без своего благоверного, у нас тут, знаешь ли, что-то вроде девичника…") Девичника! Ха! Сорокалетние "девочки" собрались на девичник! А Анатолий на этот девичник просочился как хорек в курятник.
Зоя не была красавицей, тем не менее в молодости ее частенько называли видной девушкой – высокая, статная, с прекрасным цветом лица, яркими темными глазами и черными волосами. Теперь, конечно, волосы приходилось подкрашивать, цвет лица поддерживать с помощью косметики, да и за весом следить, однако в целом… В целом она была еще очень даже ничего.
И тем не менее поначалу ухаживания Анатолия воспринимала с известной долей скептицизма.
Но он был настойчив. Не назойлив (ни в коем случае!), но настойчив. И он умел ухаживать так, как никогда не умел ухаживать Вересков (тот после двух месяцев знакомства сделал предложение почти по-деловому, и – хотите верьте, хотите нет – женщиной Зоя стала аккурат в первую брачную ночь. Позже она полюбопытствовала у Верескова, отчего тот не настаивал на постели до свадьбы. "Из уважения к тебе", ответил тот вполне серьезно, однако, во взгляде что-то мелькнуло… этакая мягкая ирония).
Но, так или иначе, в какой-то момент она и впрямь потеряла голову. И началось то, что она сейчас называла "угаром" – встречи украдкой в гостиничных номерах, а иногда – даже у той подруги, которая и познакомила ее с Анатолием.
Вересков же или ничего не замечал, или делал вид, что не замечает. Тогда у него был нелегкий период – компания стояла на грани банкротства. Впрочем, совместными усилиями Лугин и Вересков (его первый зам) ее вытащили. Тем не менее Зою уязвляло то, что Вересков – прекрасный специалист, умелый организатор, пользующийся авторитетом и даже в некотором роде популярностью, настоящий энтузиаст своего дела, обречен вечно (так ей тогда казалось) оставаться на вторых ролях. А следовательно, при всех его достоинствах он – неудачник.
То же самое ей периодически нашептывал и Анатолий, работающий в некой риэлторской конторе, имеющий юридическое образование (незаконченное), и тем не менее неудачником себя не считающий. Позже, узнав о его истинном призвании, Зоя поняла, что он и впрямь, если можно так выразиться, преуспел…
Наконец Анатолий первым заговорил о том, что ей, Зое, пора определиться – он далеко не мальчик, чтобы довольствоваться одними романтическими свиданиями. Это было фактическое предложение руки и сердца, но Зоя все же колебалась. Вересков был привычен и в нем неизменно ощущалась надежность. Та надежность, которой в Анатолии она, увы, как ни печально, не находила.
Однако, шила в мешке не утаишь, как ни старайся (а она особенно и не старалалась). В один прекрасный день Вересков обнаружил, что у него не осталось ни одной чистой сорочки и, по обыкновению, не повышая голоса и подчеркнуто вежливо, поинтересовался у Зои, не пришло ли время им завести домработницу? Она немедленно перешла в наступление (лучший способ обороны) и посоветовала ему нанять ту "профурсетку", на которую в свое время вышвыривал кругленькие суммы – пусть отрабатывает. Вересков, чуть сощурившись, посмотрел на жену, как той показалось, изучающе.
– Твоя реакция типична для человека, уличенного в чем-то неблаговидном. Уверена, что не хочешь мне ничего рассказать?
В какой-то момент она и впрямь ощутила неудержимое желание покаяться, сказать Верескову, что совершила ошибку, что сделала это лишь ему в отместку…
но тут вспомнила, что испытала год назад, обнаружив, что муж ее откровенно и нагло обманывает, и вместо желания раскаяться нахлынула досада. Зоя обозвала его "параноиком, не видящим бревна в собственном глазу", а еще через неделю случилось то, чему Зоя до сих пор не находила объяснения (или просто боялась найти?)
Вернувшись с работы, она застала Верескова дома в непривычно ранний для него час (обычно он приходил со службы позже нее минимум часа на полтора. Рабочий день замдиректора крупной строительной компании являлся ненормированным).
Вересков сидел на диване в гостиной, а на столике (изящном журнальном столике) валялись фотографии. Зое оказалось достаточно одного взгляда на фото и на мрачное лицо "Медведя", чтобы ощутить сильнейшее головокружение (кажется, она даже схватилась рукой за дверной косяк).
– Это я получил заказным письмом. Вчера, – сказал Вересков негромко, – Не трудись утверждать, что это подделка, монтаж… Сегодня я специально съездил в фотоателье и получил подтверждение тому, что они подлинные.
Зоя молчала. При всем желании в том полуобморочном состоянии, в котором она тогда находилась, она не могла произнести ни звука.
– Поначалу я хотел выяснить, кто этот проходимец, – продолжал Вересков так же ровно и на первый взгляд абсолютно невозмутимо, – Но потом решил – а какой смысл? Все равно, что вешать новый замок на ворота конюшни, когда лошадь оттуда уже увели… – коротко вздохнул и запустил пятерню в свои темно-русые волосы (Зоя машинально отметила, что за последние пару лет седины в них значительно прибавилось), – В общем, с Коневым я связался… он обещал порекомендовать хорошего адвоката по бракоразводным делам, – он встал с дивана и удалился в свой кабинет.