Капканы и империи

Шогенова Аксана

Ласкает он кровавою рукою

– Если хотите, то могу рассказать кому посвящена поэма «Изамил–бей». – обратился с Кургоко Атажукину.

– Хочу, сынок, хочу. – ответил он.

– Эту поэму русский поэт Михаил Лермонтов посвятил Вашему правнуку – Измаил–бею Атажукину (ХьэтIохъущыкъуэ Исмел). У Вашего сына Магомета родится сын – Темрюк. Измаил–бей Темрюко Аджи Гиреев – будущий внук Вашего сына Магомета. Если хотите, могу показать Вам короткий фильм, посвященный ему? – обратился к нему.

Он был озадачен и одновременно встревожен. Мало кто хочет знать будущее, если это будущее ничего хорошего не сулит.

– У меня волосы стоят дыбом. Надеюсь, что мой потомок не посрамил меня. – был его ответ.

– Можете быть в этом уверены. Он приложил массу усилий, чтобы защитить кабардинский народ. – ответил ему.

– Тогда покажи. – коротко ответил Кургоко.

Это было короткое видео

длиной в пять минут, которое начиналось с титрами: «Литературная Кабардино–Балкария. Антология. Просветители», выпущенное в 2016 г ВКТРК КБР. Из уст ведущего он услышал слова не знакомого ему своего потомка из будущего, его судьбе, служению большой и малой Родине, а закадровый женский голос поведал о судьбе, карьере и таинственной смерти его правнука.

Кургоко узнал о том, что его правнук Измаил–бей в подростковом возрасте был отравлен в Санкт–Петербург, где и получил он не только блестящее военное образование, но и к своим кабардинскому и русскому добавил иностранные языки: французский, турецкий, арабский, татарский. Его правнук вошёл в историю не только как один из образованнейших сынов Кабарды, но и Российской империи. Как и потомки князя Идара, вошедшие в историю как князья Черкасские, правнук Кургоко Атажукина представлял и сражался за интересы России в русско–турецкой войне 1787 – 1791 годов. После русско–турецкой войны Измаил–бея представят князю Г. А. Потемкину–Таврическому, позже он станет участником штурма турецкой крепости Очаков и за боевые заслуги из секунд–майора переведут в премьер–майоры. Далее его представят императрице Екатерине II, которая одарит его медалью с бриллиантом. Также вместе с А. В. Суворовым он станет участником боев при взятии крепости Измаил, за что будет награжден орденом Св. Георгия IV степени.

В 1794 г он будет отправлен на малую родину – в Кабарду с поручением по управлению горцами.

И услышал Кургоко слова своего будущего потомка через закадровый женский голос, о любви к своей родине, о стремлении и всего себя, и все свои силы отдать на благо родного кабардинского народа: «Пройдем мимо всего, что до меня лично касающееся, ибо мое блаженство нахожу только в пользе и спокойствии моего любезного отечества, для выгоды которого я вырвался из круга своего семейства, оставил выгоды от преимущества моей знаменитой между соотечественниками природы, оставил свободу, в тогдашней молодости обещавшей мне все приятности в жизни, оставил, говорю, всё то, дабы видеть и познать народы, где просвещение и наука очистили от буйства человека и произвели законы, полезные и выгодные для всех и каждого. Я желал для благополучия моих соотечественников уподобить себя пчеле, дабы из всего извлечь полезное и перенести оное в любезное мое отечество. Так, почтенные владельцы, узденья и народы, я, претерпя для вас все неудовольствия по разлуке с вами, со мною случившейся, почитал себя счастливым, надеясь окончить жизнь свою посреди вас и служить обществу полезными моими опытами». Вместе с тем, он высказывает беспокойство по поводу того, в каком состоянии застал свой народ. «Так я возвратился, и нахожусь здесь посреди вас. Но что я нашёл, о боже! И ты во главе своем попустил мне увидеть моё любезное отечество на краю гибели! Куда девалась слава кабардинского народа? Почтенные владельцы, где ваши преимущества и знатность породы? Узденья, где справедливая ревность и усердие к вашим владельцам и попечение о славе народа, которыми предки ваши похвально отличались? Мы видим всё и чувствуем потерять даже и нашу свободу. А таковому несчастию, я смею сказать, мы сами причиной, потому что между нами, даже единокровными, нет никакого союза. А оттого и во всем народе нет единодушия».

Кургоко Атажукин смотрит то на видео, то на меня, но не спрашивает. Он сдержан, хотя пребывает в недоумении.

Из видео он узнает, что его правнук старается донести до русского царя губительность карательных операций относительно его кабардинского свободолюбивого народа, и, что одновременно он пытается донести до кабардинцев, что нет иного выхода, как присоединение к Российской империи.

Закадровый женский голос читает строки письма, обращенного к генералам царской армии: «Черкесы, как и все народы у коих законы основаны на обычаях и преданиях из рода в род переходящих, отменно привязаны к своим корням постановлениями. Они с трудом потерпят какую – либо в них перемену. Да и вероятно, что местоположения ими занимаемое, коим охраняется их вольность, немало действует на дух их независимость знаменующей. Усмирить силой дух горских жителей никогда возможности не будет. Примеры многих горских народов, кои силой нигде покорены не были, довольных тому руководством служить не могут».

В Кабарде царская власть отнимает исконные кабардинские земли, особенно в районе Пятигорья, раздает ее новым собственникам, вызывает массу недовольства коренного населения. Кроме того, пытаются навязать понятную царской власти систему судопроизводства, чему сопротивляются черкесы, испокон веков живущие по своим обычаям, традициям, хабзэ.

Видя множество нарушений прав и свобод своих земляков, Измаил – бей готовит первый проект мирного решения проблемы на Северном Кавказе, но этот проект не находит поддержки у царской власти, так как содержит призыв: соблюдать древние права жителей Кавказа; вернуть кабардинцам отнятые земли. Все это царская знать сочла дерзостью. В ответ Измаил – бей присоединяется к вспыхнувшему восстанию против российской экспансии, пытается противодействовать царским властям в их жестоких карательных экспедициях по покорению горцев. На него управление Кавказского края пишет жалобы, доносы, и его выдворяют из Кабарды в Екатеринославль (Днепропетровск, Днепр). Из этой ссылки он смог вернуться в Кабарду только через 10 лет.

В ролике упомянули многочисленные труды 34 Измаил – бея Атажукина, которые была направлены на мирное урегулирование отношений между царской Россией и его Кабардой. Все они нацелены на проведение судебной реформы, чтобы она устраивала обе стороны – российскую фемиду и кабардинский народ; пресечение действия князей и дворян, имеющих протурецкую направленность влияния на народ; создание некоего рода черкесской автономии в составе Российской империи, но с ограничением вмешательства царской администрации и чиновников в кабардинские дела. И он был прав… Ведь в составе Российской империи находилось княжество Финляндское, у которой были свои законодательные, судебные и исполнительные органы власти.

34

Труды Измаил – бея Атажукина: «Краткое описание жителей горских черкес», «Записки о жителях Кавказа»; «О расселении горцев в регионе»; «О социальном строе»; «О Кавказской линии»; «О политике с Турцией»; «Об обычном праве»; «О народном собрании»; «О судопроизводстве и возвращении аннексированных кабардинских земель»; «О беглых крестьянах и применении горцами меры «кротости».

Смотрел видео с Кургоко, а на ум приходили слова «Свой среди чужих, чужой среди своих». Так он и умер, не найдя мирного способа решения проблемы таинственным образом в 1812 году. М. Ю. Лермонтов в своей поэме «Измаил–бей» вину по существовавшим слухам того времени возложил на двоюродного брата Асланбека (Росланбека) Мисостова (но об этом в видео ничего не было упомянуто).

Видео закончилось и воцарилась тишина.

Выдержав паузу, осмыслив все услышанное, и молчаливо, перестрадав, князь вдруг спросил: – Что он имел подразумевал словами: «Мы сами причиной, потому что между нами, даже единокровными, нет никакого союза. А оттого и во всем народе нет единодушия»?

Вот я и угодил в ловушку! Совершенно не желал я говорить о том, что его сын будет плохим князем, а идея за исход черкесского народа из родных принадлежит одному из его правнуков Адиль – Гирею. Что именно его правнуки были во главе противостояния князей, по – разному видевших будущее черкесского народа.

– Я жду ответа. За сегодняшний день я немало настрадался. Хуже всего того, что мне уже довелось услышать и узнать, вряд ли ты мне что поведаешь. Не молчи теперь!

– Уважаемый Кургоко. – я запнулся, подбирая слова. – Вам придется узнать о жизни и деятельности другого Вашего правнука – Адиль–Гирея, который был в центре противостояния царской экспансии. Об их судьбе, роли в судьбе народа и взаимоотношениях могу показать другое видео. – обратился к нему, ибо не хотелось самому рассказывать обо всем этом, переложил эту участь на плечи журналиста и историка Виталия Штыбина из другого видео.

Он закрыл руками лицо и молчал.

– Не знаю переживу ли я сегодняшний день, но раз уж Всевышний тебя направил, раз тебе есть что сказать, раз есть возможность предотвратить губительное будущее, то я готов слушать и смотреть всё, что ты способен поведать. – молвил он.

Это было фильм Виталия Штыбина «Заметки о Черкесии. Братья Атажукины». В самом его начале видео Кургоко узнал о том, что его родной сын Магомет (Бамат) Кургокин Атажукин будет крайне плохим наследником, который посвятит свою жизнь не служению братьям – адыгам, а утверждению своей власти в роли верховного правителя Кабарды, лавировавшего между русским царем и османским султаном, приглашая русские войска для подавления власти неугодных ему кабардинских князей, а если он получал отказ от русского царя в помощи, но не гнушался переходить к угрозам, что, мол, перейдет в подданство к крымскому хану. Вся его жизнь свелась к одному – интриги в борьбе за власть, где он то объединялся с другими кабардинскими князями, то разрывал с ними союзы, и пребывал в бесконечных поисках военной помощи со стороны. Он всё жаждал самоутверждения!