Капля дёгтя и полмешка радости
Шрифт:
— Вы чего так рано ужинаете? — спросил Павлик.
— Это ещё не ужин, — проглатывая остатки каши, прошамкал Гоша, — мы ещё обедать не кончили.
Из кухни с противнем, полным горячих пирожков, вошла Гошина тётя.
— Угощайтесь, мальчики. Пирожки со щавелём… Может, и Гошенька перекусит с вами, — пропела она.
Мы взяли по пирогу. Мама с тётей уставились на Гошу, и под их магическим взглядом он тоже взял пирог. Обе женщины обрадовано вздохнули, точно у них с плеч свалился камень, и одновременно погладили Гошу по голове. Но как только они вышли в кухню, Гоша сунул пирог за пазуху
— Для кого прячешь? — спросил Павлик.
— Ни для кого, — оттянув ворот и дуя себе на живот, проговорил Гоша. — Надоели они! Приучили целый день жевать. Мне и в классе хочется. А там нельзя. Вот я и отучаюсь. Как отвернутся — раз! — еду за пазуху, будто проглотил. На улице какой-нибудь собаке отдам.
— А как же суп? — спросил я. — Его за пазуху не выльешь.
— Я супом цветы поливаю, — доверительно сообщил Гоша.
Он хотел показать, как бурно стали расти цветы после его поливок, но тут Гошина мама внесла в комнату новый противень с пирожками.
— Эти уже с яичками… Кушайте, ребятки, сейчас ещё с луком поспеют.
— Не надо больше. Спасибо! Нам домой пора, — сказал Павлик и пошёл к выходу.
— Заходите ещё! — крикнула нам вдогонку Гошина мама. — С вами Гошенька хоть пирожок съел.
Когда мы оказались в безопасности, Павлик спросил меня:
— Какой вывод сделаем из этого посещения?
— Молодец Гоша! — сказал я. — Сам себя приучает к порядку. Твёрдый человек!
— А если взглянуть на это глубже? — спросил Павлик.
Я пожал плечами.
— Мне, например, стало ясно, почему у Гоши одни тройки, — сказал он.
— Почему же?
— Сытое брюхо к ученью глухо, — объяснил Павлик.
Я рассмеялся:
— По-твоему, все хорошие ученики приходят в школу голодные?
Павлик смерил меня уничтожающим взглядом:
— Разве я об этом говорю! Неужели не ясно, что чрезмерная сытость ведёт к лени? А лень сам знаешь, к чему.
К чему ведёт лень, каждый дурак знает. Но с Павликом я всё же не согласился. Если рассуждать, как он, то, вместо того чтобы учить уроки, достаточно просто не позавтракать перед школой. Вот и будешь соображать на уроках лучше любого отличника. Но это не так. Значит, рассуждения Павлика, как сказал бы его отец-философ, лишены здравого смысла и не имеют под собой почвы.
ЧЕЛОВЕК БЕЗ НЕДОСТАТКОВ
К концу недели мы уже знали о своих тайных подшефных вот что. Главная забота Гоши заключалась не в том, чтобы побольше съесть, а в том, чтобы отделаться от дополнительных порций, которыми всё время его пичкают мама с тёткой. Правда, действовал он неправильно: дома отделывался от еды, не наедался как следует, потому и жевал постоянно в школе бутерброды и пирожки. А ведь этими пирожками он собирался кормить после школы бездомных собак и кошек. Надо объяснить ему это.
Худущая Светка больше всего уделяла внимания своему братишке Антону. Всюду таскала его за собой, хотя это было совсем не обязательно. Светина мама не работала и очень волновалась, когда Светка уводила с собой Антона. Но ей это было просто необходимо. Оказывается, Светка решила стать воспитательницей в детском саду и уже сейчас готовилась к своей будущей профессии, воспитывая Антона. Поэтому в разговоре с нами об Антоне она иногда называла его «несносным» или «трудным» ребёнком.
Рыженькая Оля, в отличие от Светки, ужасно любила вертеться перед зеркалом. И ещё она завидовала старшеклассницам. Ведь они могут приходить в школу в модных платьях, а второклашки — только в форме. Оля считала это страшной несправедливостью. Оля мне нравилась. Каждое наше предложение она принимала с восторгом и охотно делала всё, что ей поручали. Училась Оля хорошо, только математика ей давалась трудно.
Но больше всех удивил нас Вадик. Он хоть и учился так себе, оказался удивительно разносторонним человеком. Наверно, потому, что любил читать и ходить на всякие выставки и в походы. Прошлым летом, в начале каникул, Вадик даже собирался удрать потихоньку из дома путешествовать. Насушил полный мешок сухарей, припрятал две банки «Завтрака туриста», коробок спичек, пачку соли. Но путешествовать одному скучно и опасно, особенно в тайге или тундре, где водятся хищные звери, а подбить кого-нибудь из товарищей не удалось. Вот путешествие и не состоялось.
Дома, под своей кроватью, Вадик хранил в ящике, который сам сделал, самые удивительные находки. Там были и гладкие речные камешки, и замысловатые корни, похожие на героев лесных сказок. А на самом дне лежал кусочек позвонка ихтиозавра. Учёные откопали весь позвонок недалеко от нашего города, в Замойском ущелье, и увезли на исследование. А этот кусочек Вадик выменял на свой перочинный ножик у мальчика, который помогал учёным.
Павлик, как узнал об этом, сразу решил, что Вадик будет археологом, иначе он ни за что бы не отдал за этот окаменевший обломок такую ценную вещь. А я подумал: раз Вадик интересуется разными вещами, он просто ещё не выбрал себе профессию. А когда выберет, она обязательно окажется необыкновенной. Может, он будет художником театральных декораций, а может, послом в какой-нибудь стране. Ведь он всегда так метко высказывается.
Не были мы только у вежливого тихони Бориски. Павлик и идти к нему не хотел.
— Зря время потеряем. Он без недостатков.
— А ты знаешь, чем он интересуется? — спросил я и этим сразил Павлика.
Мы отправились к Бориске.
Бориска был дома вместе с рыженькой Олей. Она пришла к нему разобраться в трудной задачке.
— Бориска уже всё мне объяснил, — сказала Оля.
Ребята ещё считали нас своими вожатыми. Очевидно, старшая вожатая поставила в известность одних нас, а октябрята узнают об этом, когда она пришлёт им новых вожатых.
— Молодцы! — похвалил их Павлик. — Ваша звёздочка должна быть во всех делах первая.
— А первая звёздочка со своим вожатым в цирк ездила, — сказала Оля и восхищённо добавила: — Там гимнастка с кольцами выступает, вся в серебряном костюме!
— А мы в цирк поедем? — спросил Бориска.
— Не всё сразу, — сказал я. — Зато первая звёздочка в зоопарке не была и на пони не каталась. А вы… — Тут я увидел, что мне моргает Павлик, и осекся. В самом деле, нечего было вспоминать этот случай. Я проглотил фразу и спросил октябрят: — Чем теперь будем заниматься?