Капля света

Егорова Ольга И.

— Не в пятнадцать по крайней мере, — вспылила я.

— Тебе правда сейчас так плохо? — Она подошла, прикоснулась к моей руке.

— Ужасно. Мне ужасно плохо, Рыжик. Ты даже не представляешь…

— Но у нас ведь не было ничего. Так просто, помучили друг друга…

— Настя, мне страшно. Я боюсь за тебя…

— Ну что ты, мамочка! Не переживай, со мной все замечательно! Это я так, от скуки. Или просто ради любопытства.

Знаешь, должно ведь в жизни происходить что-нибудь интересное. Успокойся, слышишь?

Но успокоиться я не могла. И даже не оттого наверное, мне было так страшно, что сестренка моя пятнадцатилетняя решила так рано во что бы то ни стало испытать вкус взрослой жизни. Рано или поздно это произойти все равно должно было. Меня мучило другое. Я долго не могла понять что. И только потом, почти год спустя, когда Настя моя уже успела пережить три или четыре сумасшедших романа, я наконец осознала: мне просто не хотелось ее терять. И это странное чувство, которое мучило меня все оставшиеся годы, и было чувством безвозвратной утраты. Настя оставалась со мной, она по-прежнему любила меня, но теперь она уже жила в другом мире. В своем собственном мире, и строила она этот мир по своим законам, сообразуясь лишь с собственными чувствами и следуя законам собственной логики, которая, надо признать, всегда отличалась особой оригинальностью. Настя строила свой мир По тем законам, по которым, наверное, рисовал когда-то свои картины ее любимый художник.

Мне было обидно. Я, как курица-наседка, беспомощно хлопала крыльями, кудахтала, пытаясь вразумить непослушного цыпленка. Настино будущее я всегда представляла себе традиционно. Окончит школу девочка, поступит в институт. Устроится на приличную работу, встретит приличного человека, замуж выйдет может, и банально все это, и скучно, но так мне спокойнее. А мой цыпленок вдруг взмахнул своими желтыми крылышками и воспарил в небо, невзирая на то что по законам природы ему летать не положено. Наплевать ему было на все законы… „

Тот эпизод в спальне был единственным. Настя видимо, щадила мои чувства и с тех пор больше парней домой не водила. Однако охотно рассказывала про свои приключения, просила порой совета. Восторженно рассказывала об очередном своем поклоннике, а потом, спустя пару недель, снова повторяла: «Ерунда все это. Не по-настоящему. Это я так, от скуки…»

Все они проходили через ее жизнь, не оставляя следа. И только однажды…

Это случилось в начале лета. Был выходной, я решила устроить дома генеральную уборку, а Настя у себя в комнате готовилась к экзамену по физике. Закончив мыть окно ни кухне, я решила немного передохнуть и пошла посмотреть, как там у Насти с физикой обстоят дела. Зашла к ней в комнату и вижу: Настя лежит на диване, в руке какая-то фотография.

— Фотографии рассматриваешь. А как же физика?

— Физику я уже закончила. Пять минут назад.

Я подошла ближе, взяла из ее рук фотографию. Увидела Настю, сидящую на зеленой траве рядом с каким-то парнем. Высокий, симпатичный, И сразу видно, гораздо взрослее Насти. Лет, наверное, на

десять старше.

— Кто это? — полюбопытствовала я, стараясь ничем не выдать волнения в голосе. Плохо у меня это получалось, ничего не могла с собой поделать: от всех этих бесконечных Настиных любовных приключений меня в жар бросало.

Она почему-то молчала. И это ее молчание еще сильнее меня разозлило:

— Черт возьми, этот дяденька вообще в курсе, что ты несовершеннолетняя? Что он в тюрьму может загреметь, если…

— Успокойся, мамочка. Это никакой не дяденька. Это Сережка.

— Твой Сережка тебе в отцы годится!

— Неправда, ~ спокойно возразила она. — Он всего лишь на девять лет меня старше. Мужчина не способен стать отцом в девять лет.

— И что? И что у вас с ним? Серьезно? Давно?

— Серьезно, — ответила она как-то тихо. — Очень серьезно, ты даже не представляешь, насколько. И достаточно давно. Мы еще осенью познакомились.

— Ничего себе, — присвистнула я. — Впервые от тебя такое слышу. Настя, ты меня пугаешь.

— Не пугайся, мамочка. Ну что в этом страшного? Когда все серьезно — это же хорошо. А он для меня человек очень близкий. Такой же близкий, как и ты. Вот, собственно, и все., .

Эти ее слови меня окончательно добили. Не хотелось мириться с тем, что какой-то там Сережка стал вдруг для Насти моей таким же близким, как и я. Это был удар ниже пояса. А она добавила:

— Правда, Лерка, не переживай. Пока я с ним — со мной ничего не случится. Все будет хорошо, пока он рядом…

Я перевернула фотографию и увидела надпись «Кнопке от меня».

Отдала фотографию Насте и больше ничего не сказала. Настроение у меня в тот день было отвратительное…

Но со временем я успокоилась, перестала ревновать сестру. Настя стала теперь достаточно часто, уходя, предупреждать: «Я к Сережке». Или: «Мы с Сережкой в кино». Домой возвращалась всегда вовремя, настроение было у нее хорошее, и я как-то незаметно для себя смирилась с существованием в жизни моей сестры этого Сережки, который — что поделать! — стал для нее таким же близким, как и я.

— Познакомила бы меня со своим Сережкой, — как-то раз попросила я Настю.

— Познакомлю, обязательно, — пообещала Настя. Был конец июня…

— Какие-то проблемы? — поинтересовалась Веника.

Теперь он смотрел на нее, как на инопланетное существо, непонятно каким образом приземлившееся прямо рядом с ним. Кажется, в первый раз в жизни он видел эту девушку с ярко накрашенными глазами.

— Да, кажется, проблемы, — ответил, лихорадочно соображая, что же ему теперь делать. Жоркины слова вообще в голове не умещались. Что за фантастика, что за бред? Откуда он мог узнать про Светлану? В самом деле, не в новостях ведь. Откуда?