Капо из Акапулько

Пендлтон Дон

Болан понимал, что его «контактное лицо» своими донесениями всполошило не только агентов федеральных спецслужб, но и весь преступный мир. Еще бы, ведь о том, что Болан уже в Акапулько, фэбээровцы каким-то непостижимым образом пронюхали за целый час до того, как об этом узнала мафия!

Воистину — страна чудес!

Что и говорить, сейчас Болан оказался в незавидном положении. Он словно боксировал с тенью, да еще в кромешной темноте, а для человека, в спину которого дышал весь мир, что могло быть хуже?! Эдакое гадание на ромашке...

Даже если и удастся вывернуться, еще не известно, каких это будет стоить жертв.

Прирожденный боец, Болан предпочитал заказывать музыку сам. И вести сражения по собственным правилам.

Теперь ситуация складывалась не в его пользу. Очень не хотелось оставлять все, чем он располагал, призракам Акапулько. А для этого требовалось максимально прояснить обстановку. Понять, на каком ты свете, — и действовать наверняка.

Глава 14

Болан оставил машину рядом с Костерой и пешком направился в район Красных Фонарей. Эта часть Старого Города славилась своими притонами, публичными домами, кабаками со стриптизом и ночными клубами самого сомнительного свойства.

Ночь еще не наступила, и район был относительно спокоен. Через несколько часов в городе станет жарко, основной пик веселья придется на три или четыре часа ночи, хотя в некоторых кварталах страсти будут кипеть до восьми-девяти утра.

Мексиканские власти традиционно запрещали женщинам-туристам появляться в подобных районах — причем в любое время суток. Но не случайно Акапулько называли государством в государстве. Отцы города сквозь пальцы смотрели на всякие вольности, и влюбленные парочки чувствовали себя в веселых кварталах достаточно комфортно и непринужденно. А иные клубы даже имели статус вполне элитарных.

Кантипа Лола, однако, не принадлежала к таковым. Это был типичный притон: темный, угрюмый, насквозь пропахший человеческим потом, прокисшим пивом и дымом дешевых сигарет. Прямо возле двери располагался небольшой бар, в глубине помещения виднелись несколько крошечных столиков, музыкальный автомат и маленькая, чуть приподнятая сцена. По одну сторону от нее шла на второй этаж узкая винтовая лестница, а по другую находилась дверь, ведущая, судя по всему, во двор.

За стойкой бара сидел человек лет сорока, в выцветших, но чистых джинсах Ливайс и крахмальной белой рубашке. На его смуглом лице резко выделялись живые сверкающие глаза и быстрая белозубая улыбка.

Завидев Болана, человек тотчас окликнул его, словно старого знакомца:

— Ты слишком рано, приятель! Веселье начнется только через час.

Болан уселся на стул рядом с хозяином.

— Я хочу пить.

— Сервеза?

— Сойдет, — кивнул Болан. — Есть «Карта Бланка»?

— Нет, парень, но есть «Богемия» и «Монтесума».

— А что это такое — «Монтесума»? — поинтересовался Болан, хотя заранее знал ответ. — Темное пиво? Нет, как-нибудь в другой раз:

Бармен налил гостю вино:

— Вот — попробуй, тебе должно понравиться. С тебя десять песо, приятель.

Болан бросил на стол десятку и недовольно проворчал:

— В другом месте мне бы это обошлось всего в семь.

— Конечно, но там нет такой атмосферы, приятель. Разве я не прав?

Болан огляделся по сторонам и невольно хмыкнул:

— Да, пожалуй, ты прав.

— А как насчет девочек?

— В такое-то время? — усомнился Болан.

— Ну, может быть, еще немного рановато, но готов поспорить на полтинник, что через две минуты они выстроятся шеренгой перед тобой.

— Лучше все-таки попозже, — возразил Болан с короткой усмешкой.

— Ты из Лос-Анджелеса? — осведомился хозяин.

— Нет, но я там бывал.

— Я тоже был там, приятель, целых три раза! — Хозяин горделиво вскинул три пальца. — Слыхал о такой улице — Альвера-стрит?

— Старая добрая Альвера-стрит, — мечтательно повторил Болан.

— Эй, приятель, ты что, насмехаться сюда пришел? Ищешь неприятностей на свою голову?

Болан холодно уставился на бармена:

— Ведь ты бывал не только на Альвера-стрит, верно?

— Что-то ты не то говоришь, парень.

Болан сунул в рот сигарету и небрежно поинтересовался:

— Если бы ты увидел спичку, ты мог бы определить, откуда она?

Парень недоуменно пожал плечами.

Болан прикурил, позволил спичке догореть до кончиков пальцев и уронил ее на стойку.

— Как тебе вино? — спросил бармен. — Вкусно, да?

По правде, вино было достаточно паршивое, но Болан с удовлетворением кивнул:

— Нормальный вкус.

После чего зажег следующую спичку.

— Что это ты делаешь, парень?

— Играю с огнем, — невозмутимо ответил Болан.

— Дожидаешься кого-то?

— Просто пью вино, — возразил Мак.

Бармен хихикнул и, отвернувшись, занялся своими делами у противоположной стойки бара. Чуть погодя он спросил:

— Откуда ты взялся, парень?

— Я же не задаю тебе такой вопрос.

Парень сокрушенно покачал головой:

— Это верно. Но ведь ты кого-то ищешь, так?

— Глухого и глупого бармена, — кисло бросил Мак.

Парень снова захихикал и медленно обернулся, видно, желая что-то сказать в ответ. Однако слова моментально застряли у него в горле: возле стакана с вином стояла Дева Гвадалахары.

— Ты любишь куколок, приятель? — наконец выдавил он из себя.

— Я люблю дев, — объяснил Болан.

Жалкое подобие улыбки скользнуло по лицу бармена и тотчас исчезло.

— У нас тут каждая — девственница, и каждой по шестнадцать лет, — пробормотал он, чувствуя себя страшно неуютно под ледяным взглядом Палача. — Хочешь, чтобы я нашел тебе одну?

— Да, только одну, — подтвердил Болан.

Бармен как-то весь подобрался и мигом посерьезнел.

— Подожди здесь! — С этими словами он скрылся за сценой.