Капризный ангел
Шрифт:
– Да, у нас там очень весело, ваша светлость! Очень весело!
– Значит, ты понимаешь, почему мне тоже хочется побывать в пивной. Но для этого ты должна помочь мне.
– Но каким образом, ваша светлость?
– Мне нужен ваш национальный костюм. Поможешь раздобыть такой наряд?
Горничная замерла, уставившись на Тильду.
– Уж слишком вы малы ростом, ваша светлость! – проговорила она, оглядывая Тильду со всех сторон. – Едва ли сыщешь на вас подходящий костюм, – добавила она с сомнением в голосе.
– Но пожалуйста, Гретель, дорогая! Прошу тебя, придумай
В подтверждение своих слов Тильда показала горничной две золотые монеты.
– Это слишком много, ваша светлость!
– Именно столько я намереваюсь заплатить тебе за помощь.
Горничная погрузилась в глубокомысленные раздумья, сосредоточенно потирая лоб рукой.
– Дайте-ка подумать хорошенько, ваша светлость! Наверняка среди моих знакомых или родни есть кто-то, кто нам подойдет.
Прошло несколько минут, показавшихся Тильде вечностью.
– Вспомнила! – радостно воскликнула Гретель. – Роза, моя напарница, говорила, что купила баварский костюм для младшей сестренки, которая будет подружкой на свадьбе одной их родственницы. Но свадьба только в следующем месяце. Так что вполне можно позаимствовать ее наряд, тем более на один вечер, – горничная снова оглядела госпожу. – Розиной сестре только десять, но, думаю, ее платье – это именно то, что нам нужно, ваша светлость.
– Тогда не будем терять времени понапрасну! Немедленно отправляйся за ним и принеси мне.
Горничная ушла, а Тильда принялась самостоятельно стаскивать с себя элегантное вечернее платье, в котором была за ужином. Интересно, думала она, управляясь с застежками и булавками, как бы князь Максимилиан оценил мой туалет? И вообще, понравятся ли ему мои наряды, на пошив которых мама потратила столько сил и денег?
Принцесса Присцилла заказала все туалеты для своей дочери у самого дорогого лондонского портного. И Тильде, привыкшей к простым платьицам самых незамысловатых фасонов, обновки показались верхом совершенства и портняжного искусства. Однако в таком роскошном туалете едва ли стоит появляться в пивной, даже если это и знаменитый «Хофбройхаус».
Она сняла с шеи ниточку жемчуга: это тоже неуместно для вечерней прогулки по городу, и с сомнением взглянула на колечко на пальце левой руки.
Принцесса запретила дочери носить украшения во время поездки. Исключение было сделано только для жемчуга.
– В дороге не стоит привлекать к себе излишнее внимание, – сказала она. – Это слишком опасно. Вдруг твои драгоценности заметит какой-нибудь карманник или даже настоящий бандит?
А потому все драгоценности Тильды вместе с многочисленными подарками от родни, которые ей вручили накануне отъезда из Англии, были упакованы отдельно, и ответственность за их сохранность несла камеристка Хана. Та всю дорогу не выпускала ящичек с украшениями из рук. Наверное, она и спит с ними, думала Тильда. Ну, не буквально кладет ящик себе под подушку, это было бы слишком неудобно, а просто ставит возле кровати или у себя в ногах.
Накануне отъезда мать сказала Тильде:
– И все же какое-то колечко тебе нужно! Иначе будет неловко, если ты появишься у родственников вообще без единого украшения. Не заставлять же Хану всякий раз распаковывать свой драгоценный груз!
И с этими словами принцесса вручила Тильде тоненькое золотое колечко в форме двух переплетенных сердец, украшенных мелкими бриллиантами.
– Какая прелесть! – восхитилась Тильда.
– А, это так, безделушка! – заметила мать. – Твой отец подарил мне это колечко во время нашего медового месяца. Я увидела его в витрине какой-то ювелирной лавки, и оно мне так понравилось, что отец немедля купил мне его в подарок. Я всегда очень дорожила этим кольцом.
– В таком случае, мамочка, я ни за что не возьму его у тебя!
– О нет! Ты не так меня поняла, Тильда! Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем знать, что это кольцо теперь носишь ты.
Тильда взглянула на свою руку. Так снять кольцо или оставить? Пожалуй, профессор сочтет странным, если увидит, что она сняла его с пальца. Итак, решено! Кольцо она оставляет, а жемчужное ожерелье спрячет в одном из ящиков туалетного столика.
Вскоре явилась и запыхавшаяся Гретель. Она несла баварский костюм, перекинув его через руку.
– Ах, какая красота! – не удержалась от восторга Тильда.
И действительно, костюм смотрелся очень живописно. Белоснежная блузка из тончайшего муслина, обильно украшенная рюшами алого цвета, черный корсет со шнуровкой спереди, алая юбка, под которую поддеваются целых три нижние юбки, отделанные по подолу кружевным шитьем, и крохотный фартучек, тоже отороченный кружевами.
– Думаю, будет вам в самый раз! – сказала Гретель и протянула Тильде небольшой веночек из искусственных цветов, украшенный разноцветными лентами, ниспадающими на спину. – А вот это наденете на голову.
– Не слишком ли? – засомневалась Тильда. – Такой головной убор пристал подружке на свадьбе, но просто так…
– Нет, ваша светлость! – перебила ее горничная. – Это именно то, что нам нужно. Сами увидите, сколько девушек будет щеголять в ресторане с такими же веночками на голове. Наши девушки любят наряжаться, когда выходят в люди со своими кавалерами.
– О, мой кавалер – человек весьма почтенного возраста, – улыбнулась Тильда, мысленно представив себе, каково будет отправиться на вечеринку в сопровождении профессора. – Но если ты так настаиваешь, я с удовольствием надену и венок.
Костюм, предназначенный для десятилетней, судя по всему, крепкого телосложения девочки, оказался Тильде в самую пору. Разве что вот юбка! Она была невозможно широка в талии. Но тут на помощь пришла Гретель. У нее с собой оказались нитки с иголкой, и она мигом ушила юбку до нужного размера.
Тильду, правда, несколько смущала длина юбки: она едва доходила до щиколотки, открывая постороннему взгляду ноги, облаченные в белые чулочки, которые тоже являлись частью национального костюма. С другой стороны, кто знает ее в этом городе? А раз так, чего стесняться? Здесь все так ходят!