Капризы неба
Шрифт:
Глен потёр ладонями лицо и глаза. Его разум уже переполнялся новой информацией, в волнах которой терялись, казалось бы, стойкие и нерушимые представления о его настоящей реальности и истинной сущности.
– Я так тщательно вам всё растолковываю только из-за то, что сегодня вы принесли с собой сознание адекватного Глена, - продолжил Орехов.
– Мы должны воспользоваться этой удачей! В нормальном состоянии вы уже не вспомните столько подробностей душевных переживаний своего предшественника. Наш с вами план на случаи очередных провалов как раз и заключался в том, чтобы попытаться убедить адекватного Глена
Глен отмёл овладевающее его смирение и сконцентрировался на попытках мыслить логически:
– Вы говорите, что каждый раз появлялся новый Глен. Но какой же из них был настоящим? Тот, который описан в книге? Какой он?
– Хороший вопрос!
– Доктор улыбнулся.
– Настоящий Глен - это собирательный образ всех прочих Гленов. По крайней мере, к такому выводу мы пришли после изучения объективных данных прошлого, извлечённых через сплит-погружение. Умный, самоуверенный, со специфическим чувством юмора, в меру эмоциональный и в то же время оградивший свой внутренний мир от внешнего. Вещь в себе. При этом он зачастую весьма однобоко смотрел на происходящие вокруг него явления. Своя колокольня - его любимое место. Примерно так его можно охарактеризовать.
– Вы явно подготовились, - без эмоций произнёс Глен.
– Мне надо время собраться с мыслями и оценить обстановку.
– Проблема в том, что времени у нас и не так много, - почти извиняющемся тоном сказал доктор.
– Вас никто не заставляет подписываться кровью и безропотно верить каждому моему слову. Но вы можете собираться с мыслями, параллельно работая над новыми главами.
Глен едва усидел в кресле:
– Так всё это и правда из-за какой-то книги?
– Он взял в руку многостраничный том и потряс им в воздухе словно тонким журналом.
– По вашей версии я погиб много десятилетий назад, а вы встречаете меня в своём санатории с циничным расчётом главы международной корпорации. И вообще, - он даже с некоторым презрением посмотрел на книгу, - мне не нравится ни дизайн обложки, ни название. Мне сложно представить, что это написал я. Пусть не совсем я, но вы поняли, о чём речь.
– Георгий Аркадьевич!
– терпение Орехова вмиг просочилось как песок сквозь пальцы.
– Давайте вы будете заниматься тем, что у вас получается лучше всего - писать и ещё раз писать! А решение околокнижных вопросов оставьте нам. Именно так мы с вами работали последние лет пятьдесят. И успешно работали, стоит признать.
– Пятьдесят лет назад вы ещё щеголяли в другом теле. Случайно не проверяли, в каком?
– Говоря «мы», я подразумеваю не только себя и вас, но и всё издательство в целом. Мне хорошо знакома ваша биография, для этого не потребовалось наводить справок.
– Орехов выразительно кивнул на книгу.
– Вы не ответили на вопрос.
– На какой? Кем я был в прошлой жизни? Я не могу на него ответить, потому что я не знаю.
– Да ладно! Вы занимаете столь высокую должность в санатории, специализирующемся на подобных услугах, и сами при этом ни разу не заглядывали в замочную скважину соседней комнаты?
– Верите или нет, но я пока не решился на такой шаг. И дело не столько в боязни деперсонализации или прочих побочных эффектов, сколько в нежелании искусственно предопределять своё будущее. На данном этапе жизни.
Чувство
– Причём здесь будущее?
– Я вам объясню.
– Орехов удобнее устроился в кресле.
– Представьте, что у вашей души есть некое предназначение. Глобальное. Каждое перерождение в новом теле это решение конкретных задач, определяющих общее предназначение. Но эти задачи стоит не только решить, но и найти. Мы ведь являемся в этот материальный мир со стёртой памятью, точнее, мы оставляем память вместе с прошлым телом. Каждая новая жизнь для нас - чистый лист. Картину нашей жизни определяет сотрудничество души и тела. Их мотивы и желания не всегда совпадают, но лишь вместе они могут решать поставленные задачи. Так вот, знание своих прошлых задач может повлиять на принятие решений в текущем времени. Возможно, мой предшественник не успел что-то сделать. Или сделал что-то не так. Если я буду об этом осведомлён, то подобное знание подсознательно скорректирует мои поступки в будущем. Пока я этого не хочу.
Глен не подал вида, однако внутри него бурлил котёл негодования. Извергаемые из этого котла мысли он попытался выразить более дипломатичными словами:
– Мне непривычно слышать такие вещи из уст человека науки.
– Это вполне понятно, учитывая, что в ваше время подобные проблемы не являлись компетенцией научных дисциплин.
– Но даже сегодня наука не в полной мере способна объяснить природу побочных эффектов от погружения в прошлые жизни, я правильно понял?
– Правильнее и не сформулировать.
Орехова явно устраивало течение беседы, и то, как ему удалось направить это течение в нужном направлении. Теперь он с лёгкостью мог корректировать вектор тем.
– Давайте вернёмся к той истории, которая предшествовала вашему появлению здесь. Вы сказали, что не хватает досье ещё на одну девушку. Предоставьте о ней больше информации, а я проверю, находилась ли данная особа на том злополучном лайнере.
– Доктор подтащил к себе свой персональный мини-компьютер и застучал пальцами по экрану.
– Её звали Рая.
– Глен начал вспоминать все нужные детали.
– Один раз она представилась как Рая Райс, но я думаю, это не настоящая фамилия. Она была небольшого роста, с тёмно-русыми волосами и большими карими глазами...
– Этого пока вполне достаточно, - перебил его Орехов и погрузился в компьютер. Через минуту он сказал, оторвав напряжённый взгляд от экрана:
– На судне по документам присутствовала лишь одна женщина с именем Рая. Но вряд ли вы бы могли познакомиться с ней.
– Он нажал на какую-то кнопку, и на всю стену расплылось изображением толстой женщины лет пятидесяти в белом поварском фартуке.
– Если только Глен не был тайным любителем пожилых пышечек.
– Исключено!
– отрезал Глен.
– Откуда же тогда взялась та Рая? Плод воображения?
Доктор пожал плечами:
– Истины нам пока не узнать в любом случае. В этом есть и плюсы - вы можете сделать её кем угодно в своих главах.
– Что значит кем угодно? А какие есть варианты?
– Вы это у меня спрашиваете? Кто из нас писатель, Георгий Аркадьевич? Придумывать варианты - ваш удел.
– Это я понял. Но всё ведь должно быть логически связано со всей книгой. А книгу я не читал.