Капризы неба
Шрифт:
– Не думаю. Если только он не способен к искусственным размышлениям.
Остаток пути они провели в молчании, разбавленном звуками альтернативного рока.
– Присаживайся, - Он провёл её в зал и указал на просторный мягкий диван. Но Рая уже наметила цель и направилась к шкафу с книгами.
– Твоя библиотека?
– спросила она.
– Лишь малая часть. Я сейчас вернусь.
Он зашёл на кухню, вытащил сиреневые листы и стал думать. Перед ним встал непростой выбор - прятать или убеждать? Если прятать, то куда, если убеждать, то как? Решив, что легче найти ответ на первый вопрос (к тому же он лежал перед ним на столе), Глен принялся создавать сюжетное ответвление. Он вместил
– Так будет лучше для всех, - убеждал сам себя Глен, выводя буквы на сиреневой бумаге.
– Она и так персонаж, ещё одна интеграция ей не страшна. К тому же это временная мера. Пока я не придумаю, как безопасно и без последствий извлечь её и оставить жить в реальном мире.
– С кем ты разговариваешь?
Глен вздрогнул. Рая выглядывала из-за приоткрытой двери.
– С плутонийцами, блин!
– Он нацепил накладную улыбку.
– Они просят тебя оставить им послание. Вот здесь!
– Глен ткнул пальцем на чистую часть листа.
– О Боже, интернет прав - ты ненормальный.
– Она подошла к нему и провела рукой по густым волосам. Просто не сдержалась в этот раз.
После её прикосновения Глен вмиг осознал всю мерзость своего поступка. Девушка с именем Рая Райс превратилась в тряпичную куклу, которой он мог вертеть, как ему вздумается. А ведь она была человеком, и это он наполнил её сердце, вены и артерии сиреневой кровью персонажа. Наёмный убийца Глен. Высококлассный профессионал.
Он бросил ручку на стол и резко встал. «Не теряй голову! Эй, слышишь?».
– Забудь, пойдём лучше поговорим о моей библиотеке.
– Он взял её за руку и повёл за собой.
В зале они провели около получаса. Глен всегда считал себя человеком слова (во всех смыслах), и поэтому если он обещал девушке говорить о книгах, то именно этим и занимался. Однажды он искренне удивился, когда одна из его сокурсниц восприняла предложение обсудить заданный к прочтению роман как скрытый призыв запрыгнуть к нему в койку. Рая пока этого не сделала, но он опасался, что до этого недалеко. Хоть Глен и старался удержать течение разговора в строгих границах литературных берегов.
Через полчаса Рая захотела пить.
– Там в холодильнике есть разные соки, минералка, бери что пожелаешь, - Глен распластался на диване.
Беседы беседами, но ему стоило как можно скорее придумать решение ходящей по его квартире проблемы. Иначе он сам станет проблемой для всемогущего издательства, а там не привыкли ломать головы над решением таких проблем. Он перебрал вагоны вариантов, но ни для одного не нашёл работающего локомотива. Все его потенциальные находки работали в теории, но на практике выглядели бы бесполезной макулатурой.
– Рая!
– крикнул Глен.
– Может, ты хочешь есть? Не стесняйся.
Молчание. Он встал и направился на кухню.
– О нет, - проговорили губы.
«О да», - перебил внутренний голос.
Кухня была пуста. На столе стояла упаковка мультифруктового сока и наполовину наполненный стакан. Рядом с ним лежали сиреневый лист и ручка. Под основным текстом красивым почерком было написано: «Уважаемые плутонийцы, пожалуйста, оставьте Глена на Земле,
Если проблема решается сама по себе, не думайте, что так и есть. Просто кто-то решил её за вас.
Глен достал из бара бутылку «Джонни Уокера» и плеснул немного скотча в бокал. Ему жутко хотелось опустошить все запасы «Блю Лейбла» разом, но он сдержался. Трезвая голова - его единственный союзник, а воевать в одиночку с таким чувством, как угрызение совести - не лучшая затея.
«Случилось то, что и должно было случиться. Вылей своё пойло в раковину и садись за работу. Ты ведь ещё не закончил. Временное извлечение Раи Райс - лишь звено в цепи. Конечная цель это замыкание круга».
– Он и так замкнётся, если тому суждено быть. И без моего участия.
– «Бревно, плывущее по течению - вот кто ты. Садись за стол и пиши!».
Глену казалось, что на него довлеют, по меньшей мере, пять из шести тонких тел. Следуя принципам демократии, он подчинился их приказам и уселся за кухонный стол. Больше всего на свете он желал поскорее закончить эту историю и сдать её в архив. Навсегда.
Но из-за присущего ему литературного эстетства Глен не мог позволить сбежать своему герою как крысе с тонущего корабля, которой прямо к борту подогнали яхту со всеми удобствами и шведским столом. Даже сейчас он хотел провернуть всё как можно красивее и деликатнее. Поэтому он сразу пролистал рассказ до шестой главы, до «Санатория». Он дал себе слово, что если его хитрый план не сработает, во второй попытке будет яхта.
К полуночи он закончил и аккуратно упаковал все листы. Наступало воскресенье, день Тутанхамона, как говаривали младшие божки иллюзий. Все, кто не отваживались исполнять свои потаённые желания по будним вечерам, могли делать это в более спокойной атмосфере воскресного дня. Всего-то стоило оставить в субботу незаконченную работу, не терпящую отлагательств, да обзавестись важным видом передовика производства. Эти нехитрые ключи открывали все двери в издательстве, даже дверь во вторую типографию. Глен не переставал поражаться той лёгкости, с которой сотрудникам удавалось проворачивать мелкие незаконные операции. Неужели руководство ничего не знало? Глен верил в это не больше, чем в описываемые им формы инопланетной жизни. Так быть не могло. Разумеется, все всё знали. Но возникал другой вопрос - почему допускали? После долгих раздумий Глен пришёл к выводу, что допускали осознанно, дабы не угнетать работников строгими корпоративными порядками. Каждое нарушение было под контролем условных смотрителей из третьей типографии. Пока миграции личностей в плоскостях мироздания никому и ничему не угрожали, смотрители закрывали на эти нарушения глаза. Своеобразная валюта в дополнение к официальному жалованию. Человека перестанет мучить жажда реальных денег, если его одарить божьей силой в параллельном мире. К тому же, по слухам, работала система сдержек и противовесов - увязшего не по заданию в ирреальности сотрудника никогда не извлекали обратно. Страх навсегда превратиться в персонажа многих сдерживал. Но не всех.
Ночью Глену снились кошмары со знакомым привкусом - как он увяз в фальшивых мирах и не заметил этого. Просыпаясь, он боялся засыпать. Вдруг он не сможет выбраться из сна?
Воскресное утро началось с омлета и стакана апельсинового сока. В десять утра Глен вышел из «пассата» и позвонил дежурному. Кто-то из новеньких. Папка с выглядывающими сиреневыми листами походила на роль удостоверения лучше самого удостоверения. Глен беспрепятственно прошёл во вторую типографию, загрузил нужный материал в регенерационный принтер, но на кнопку пуска не нажал. Пока рано. Он вытащил из кармана ручку и расписался обычной росписью на торчащем из принтера уголке бумаги.