Карабахский конфликт. Азербайджанский взгляд
Шрифт:
– Верите ли вы, что конфликт в принципе может быть разрешен военным путем?
– К сожалению, международная практика знает только два пути разрешения конфликтов – мирный и военный. И если мирный путь не дает эффекта, вероятность использования другого пути возрастает. Но и военный путь рано или поздно кончается мирным договором. Поэтому я надеюсь, что политики, облеченные властью, найдут прямой путь к мирному договору, не ввергая наши народы и весь регион в новые кровопролитные потрясения.
– Вопрос об оккупированных районах и вопрос о самом Карабахе – должны ли они решаться последовательно один за другим или единым «пакетом»?
– Я уже отметил, что согласовать вопрос о статусе Нагорного Карабаха в нынешних условиях и обозримом будущем, видимо, невозможно. Поэтому надо идти по пути «поэтапного» варианта. Он позволяет
– За годы конфликта Армения и Азербайджан на государственном уровне постоянно вели пропаганду друг против друга. Сможет ли в случае получения Карабахом автономии в составе Азербайджана азербайджанская государственная машина «перенастроиться» на интеграцию в Азербайджан части армянского населения?
– Международный опыт показал, что народы, потерявшие в 40-х годах ХХ века в войне друг против друга миллионы жизней, смогли утвердить новые нормы взаимоотношений и совместно строить общее будущее. В начале ХХ века наши народы уже прошли через кровопролитную междоусобицу и затем на длительное время смогли наладить нормальные отношения. Даже сейчас в городе Баку проживает несколько десятков тысяч армян, в основном из смешанных семей. Несколько лет назад я был одним из инициаторов «Карабахской хартии», предполагающей предоставление армянской общине Карабаха высокого статуса самоуправления. Под этой хартией поставили свои подписи свыше 600 политических партий, творческих союзов, НПО, СМИ, молодежных, религиозных, национальных организаций Азербайджана. Практически это был мини-референдум. Поэтому я принципиально не согласен с тезисом, что армяне и азербайджанцы чуть ли не «генетически противопоказаны» к совместному проживанию.
– Как стали возможны события 1988 года? Стали ли они результатом каких-то давних противоречий между двумя народами, скрывавшихся в годы советской власти за ширмой «социалистического интернационализма»? Или до 1988 года между двумя народами был действительный мир? Если верно последнее, то кто и для чего, по вашему мнению, приложил усилия, чтобы этот мир разрушить?
– Конечно, если бы не было дыма, не разгорелось бы и такое пламя. Но я, как историк по образованию, знаю точно, что и противоречия, возникшие в первой половине ХІХ века, и вооруженные столкновения 1905–1906, 1918–1920 и 1988–1994 годов всегда совпадали с важными политическими и геополитическими потрясениями за пределами Южного Кавказа. Достаточно проанализировать эти периоды обострения, чтобы увидеть за ними российско-турецкие и российско-иранские войны, первую и вторую русские революции, процесс распада СССР. Поэтому я уверен, что национальная вражда – это не осознанный и неизбежный выбор наших народов, а результат вовлечения в сложные геополитические игры, где сами народы, увы, являлись не игроками, а только инструментами для достижения различных целей.
– В Азербайджане растет недовольство работой Минской группы ОБСЕ. Какие шаги международных посреднических структур вызвали бы более позитивный отклик в стране?
– Минская группа работает по принципу «сами договоритесь, а мы поможем реализовать». Это очень удобная для стран-сопредседателей формула, но, к сожалению, малоэффективная в сложившейся ситуации. И единственное очень важное достижение – режим прекращения огня – также поддерживается без международного участия, самими сторонами. Видимо, какие-то геополитические соображения не позволяют сопредседателям занять более активную позицию. Но долго так продолжаться тоже не может. Судя по последним заявлениям посредников, ситуация «ни войны, ни мира, а военные бюджеты – увеличивать в разы» начала серьезно беспокоить и их. Надеюсь, что в ближайшее время их активность возрастет и примет новое качество.
– В связи с возможностью американо-иранского конфликта возрастает роль Армении как партнера Ирана. Ожидаете ли вы в этой связи каких-либо изменений в политике США в отношении карабахского конфликта?
– В этом контексте возрастает роль не только Армении, но и Азербайджана. Учитывая более чем 25-миллионную азербайджанскую общину в Иране, видимо, в первую очередь это касается именно Азербайджана. Но каких-либо кардинальных изменений в позиции США в отношении карабахского конфликта я не ожидаю. Разве что США могут быть более заинтересованы в скорейшем урегулировании армяно-азербайджанского конфликта, чтобы не попасть в ситуацию «меж двух конфликтных огней». Даже для такой крупной державы, как США, одновременно в одном и том же регионе заниматься двумя различными конфликтными ситуациями в «горячей фазе» нежелательно.
– В Азербайджане не раз раздавались голоса о том, что международные структуры должны признать Армению агрессором. Как вы считаете, почему этого не происходит?
– Соблюдается режим прекращения огня, стороны формально не находятся в состоянии войны, идут мирные переговоры в рамках ОБСЕ – в такой ситуации международные организации, как правило, ведут себя сдержанно и ждут результатов переговоров. Хотя есть и исключения – можно вспомнить несколько резолюций Совета Безопасности ООН, требующих от армянской стороны безусловного освобождения захваченных территорий, недавнюю резолюцию ПАСЕ по этому вопросу. Но в целом международное сообщество ждет, чем закончится переговорный процесс. Если он закончится провалом и стороны подойдут к опасной черте – возможна серьезная реакция со стороны международных организаций.
– Если будет возможен договор между сторонами, определяющий принципиальные пути решения карабахского конфликта, – кто должен его подписать? С учетом того, что в нынешнем военном раскладе в Карабахе и вокруг задействованы вооруженные силы «Нагорно-Карабахской Республики», должна ли она быть отдельным участником договорного процесса?
– Если будет мирный процесс – он будет поэтапным, поэтому и форматы переговоров в этом процессе будут, видимо, отличаться на различных этапах. Первый этап, видимо, должен предполагать соглашение между Арменией и Азербайджаном. Это касается освобождения территорий за пределами Карабаха, возвращения беженцев, открытия коммуникаций, начала экономических связей. В этом случае второй этап – согласование статуса Карабаха – уже может состоять в переговорах между представителями армянской общины Карабаха и Баку. Хотя и на первом этапе, видимо, должны быть найдены механизмы привлечения армянской и азербайджанской общин Карабаха, так как именно им жить бок о бок и практически реализовывать мирное соглашение. В свое время Минская группа предложила формулу «две стороны конфликта и две заинтересованные стороны». Можно предложить и новые подходы, например, «временного» или «промежуточного» статуса. Была бы политическая воля к началу реализации поэтапного плана урегулирования, а взаимоприемлемые формулы и форматы согласовать нетрудно.
– Предположим, Карабах получает автономию в составе Азербайджана. Возможно ли в этом случае создание наземного коридора, связывающего Карабах с Арменией? Кто сможет обеспечивать его безопасность?
– Безусловно, наличие и безопасность такого коридора – очень важный элемент мирного соглашения. Это касается также коридора между Нахичеванью и «материковым» Азербайджаном. Думается, что именно в этом вопросе важную роль гаранта могли бы играть международные миротворческие силы.
– Считаете ли вы перспективной идею ввода в зону конфликта международных миротворцев? Под эгидой какой организации и на каких условиях?
– Принципиальное решение по этому поводу уже принято на Будапештском саммите ОБСЕ в конце 1994 года с согласия всех сторон. Несколько лет специальная группа планирования из ОБСЕ работала в зоне конфликта, и уже составлен достаточно подробный технический план ввода и размещения миротворческих сил. Конечно, он не мог быть официально утвержден, так как нет главного документа – соглашения между сторонами об урегулировании конфликта. По этой же причине не был определен также и состав миротворческих сил. Есть несколько подходов к этому вопросу – одни считают, что именно страны – сопредседатели Минской группы ОБСЕ (США, Россия, Франция) должны быть вовлечены в эти международные силы как страны-гаранты. Другие, наоборот, считают, что к миротворческому процессу должны быть привлечены нейтральные страны, напрямую не вовлеченные в переговоры и не имеющие в нашем регионе больших геополитических интересов. Хотя я считаю этот вопрос достаточно чувствительным как для сторон конфликта, так и для заинтересованных внешнеполитических игроков, но я надеюсь, что нахождение взаимоприемлемого формата в этом вопросе не столь сложно, как достижение соглашения между Арменией и Азербайджаном по принципам урегулирования конфликта.