Каракурт
Шрифт:
Константин, помимо воли, часто, намного чаще чем ему того бы хотелось, возвращался в воспоминаниях к тому чёрному делу об убийстве детей. Их изуродованные трупики, всегда открытые в крике глаза, выплывали из тумана памяти, тревожили совесть. Почему они не могли поймать маньяка раньше? Почему? Вопрос риторический. Им вообще повезло, что Каракурта задержали так быстро. Но Жирову от этого было не легче. Он всегда жалел об отмене смертной казни, а уж после дела Каракурта – тем более. Когда Константин узнал, что детоубийцу отправили в психушку у него самого чуть психопатический припадок не случился. Такого убийцу и кормить манной кашей? Воистину, человечество на своём пути где-то не там свернуло.
Докторша Жирову понравилась. Деловая, гордая, немного высокомерная – такие ему всегда нравились. В постели женщины этого типа обычно вели себя безудержно, превращаясь в бесстыжих похотливых сучек. В этом отношении на счёт Ольги он сильно ошибся. А всё потому, что она походила на его жену Лиду. Наверное, ему нравились сильные женщины, потому что он был неявным, а тайным подкаблучником.
После всех необходимых формальностей заговорили о главном – о личности серийного убийцы.
– Оля, – могу я вас так называть? – спросил Жиров, усаживаясь рядом с ней.
Теперь они перестали быть разделены бездушной поверхностью стола, психологически став немного ближе. Для такого разговора, который, как он предполагал, должен сейчас произойти, людям лучше предварительно сблизиться, чтобы доверять друг другу хотя бы немного. Без взаимного чувства доверия разговор о Каракурте терял всякий смысл, превращался в сухую выжимку, справку по делу.
– Костя, о чём речь! – Оля сделала величественный плавный жест рукой, разрешающий эту маленькую фамильярность. – Скажите, вот вы сразу согласились встретиться, а дел у вас, как я вижу, – кивнув на кипу папок, лежащих на столе, заметила доктор, – предостаточно и всё же я здесь. С чем связана такая быстрая реакция чиновника вашего ранга? Если позволите, так выразиться.
"Она сразу берёт быка за рога. В роли быка выступаю я. Умная, понимает, что у меня есть дела поинтереснее, чем общение с незнакомыми мне мозгоправами".
– Ну во-первых, я не чиновник. Кабинетный работник – да, чиновник – нет. Мне частенько в поля выезжать приходится. Работа с серийниками – это не бумажки подписывать. Ну, а вообще, я согласился с вами встретиться из-за личности маньяка. Этот Каримов должен гнить в земле, а не принимать процедуры в государственной богадельне. Он хитрый отморозок. От такой тяги к крови, как у него, таблетками не вылечишь. Даже пожизненное заключение слишком мягкий приговор для таких типов.
– Я вас поняла, Костя. Как человек я могу разделить ваше мнение, а как врачу мне нужно лечить таких типов. Он мой новый пациент и мне хотелось бы узнать о нём как можно больше и лучше от людей, которые имели с ним несчастье общаться. Это жизненно необходимо для выработки программы правильного лечения.
– Лучше бы вам его усыпить.
– Вы знаете, возможно Каримов, который содержится у нас в клинике, уже не тот хитрый маньяк, которого вы знали.
– В смысле? – не понял Жиров.
– Мои коллеги, работающие с ним до меня, поставили ему диагноз – слабоумие, развывшееся на фоне черепно-мозговой травмы. Проще говоря, он со скоростью курьерского поезда приближается к состоянию овоща. Про шизофрению я молчу. Психическое заболевание лишь ухудшает клиническую картину его состояния.
– Интересно, и где же ему отбили голову? У вас в больнице постарались восстановить справедливость?
– К нам его в таком состоянии привезли от вас.
– Да бросьте. В изоляторе он содержался в одиночке. На допросах его не били, хотя лично у меня руки чесались. При захвате ребята ему от души наваляли, но ведь он оказал активное сопротивление. Одному нашему парню сломал руку, другого ударил так, что у него внутреннее кровотечение началось. Учтите, что я говорю о ребятах из группы захвата, натренированных до автоматизма. У них хлюпиков не держат. Каримова пять здоровых мужиков удержать не могли. Колошматили, конечно, чем под руку подвернётся. Только у него даже каких-то заметных синяков не проступило. Так, поверхностные повреждения. В камере он не жаловался, выл и на стены бросался. На третьи сутки затих. На допросах вёл себя тихо, на вопросы не отвечал.
– Когда его привезли в больницу на экспертизу, у него, помимо маниакально-депрессивного психоза, диагностировали сотрясение мозга, – прокомментировала возмущение Жирова Оля.
– Слушайте, он хитрый. Вполне возможно сотрясение ему устроили во время задержания. Только я с ним после этого полгода пытался следственные действия проводить, всё без толку. Он похож на кого угодно – на фальшивого отказника авторитета, патологического лжеца, – но только не на дебила.
– Как вы его поймали? – перевела тему разговора Ольга, услышав всё, что хотела услышать. Её догадка о Каракурте подтверждалась.
– Случайно. На востоке Москвы в течение трёх лет пропадали дети. Тел их мы не находили, и они официально считались безвременно отсутствующими. Пропавших становилось всё больше, и полиция уже не могла на это просто закрывать глаза. Завели дело, создали группу. Мы проделали огромную работу. Попутно поймали с десяток извращенцев, педофилов, но так и не вышли на след ни одного пропавшего ребёнка. И тут известная строительная компания начала строительство элитного жилищного комплекса на берегу реки в ближайшем Подмосковье. Пригнали технику, стали рыть котлованы. Наткнулись на настоящее маленькое детское кладбище. Экскаваторщик, снявший первый слой земли, за несколько минут поседел от такого зрелища.
Примечательно то, что тела детей удивительно хорошо сохранились. Даже трупы, которые пролежали там больше года, не тронуло тленом. Все они подвергались пыткам, тотальным ампутациям. На такое и патологоанатомам смотреть-то трудно, а тут простые рабочие. Вызвали нас. Эксперты определили, что последнее захоронение совершили не менее чем три месяца назад. Значит, убийца мог и не знать, что здесь началась стройка. На руководство строительной компании надавили, все действия по подготовительным работам прекратили, то, что успели сделать, ликвидировали, как могли, замаскировав следы своей деятельности. Маньяк обязательно должен был здесь появиться в ближайшее время. Он убивал примерно раз в четыре месяца. Ценой жизни очередной жертвы мы спасали многих других детей. Примириться с этим трудно. Я до сих пор не примирился.
Через две недели сидения в засаде к месту частного кладбища жертв маньяка подъехал фургон маньяка. Автомобиль задержали. В кузове нашли замученного до смерти мальчика. На этом история душегуба закончилась… Так я тогда думал.
Жиров замолчал, нахмурился, и уставился в окно на зажегшиеся на потемневшей улицы оранжевые огни фонарей.
– Вы там были? Ну, когда он туда приехал. Непосредственно участвовали в задержании?
– Нет. Я же следователь. Группой командовал Фёдор Котов. Отличный мужик, настоящий профи.