Карантин
Шрифт:
Пока Чайка боролся с удушьем, я занял его хозяйское место за столом, извлёк из тумбы бутылку и плеснул коричневой жидкости в два стакана. Спиртное я не любил, но решил последовать человеческим традициям и выпить «за компанию». Кроме того, моему собеседнику несомненно требовалось как успокоительное, так и бодрящее средство — вот я им и воспользовался.
Он отдышался. Минуту или две мы молчали, но когда я взял стакан и пригубил вонючее пойло, Чайка последовало моему примеру, с той разницей, что глоток отмерил солидный. Закашлялся, хлебнул ещё.
— Ты
— Ага, — не стал я спорить. — Ясно же было. Слепой бы не обманулся вашей детской конспирацией.
Чайка поморщился, но от обиды или остаточных неприятных ощущений — я не разобрал. Он продолжал настойчиво:
— И как выжил? Ракета обратно сесть не могла. Мы следили.
— А я вот смог.
Он сверлил меня взглядом, чувствовалось, что мозг бедняги едва не кипит от безуспешных попыток просчитать варианты, но я не собирался преподносить ему на блюдечке моё собственное волшебство. Следовало для начала обтесать формулировки. Я не надеялся, что он поверит в стреляющий нитями горизонт. Я бы и сам усомнился, заведи такую байду кто другой, но стреляли-то ведь в меня, так что приходилось верить.
— Ты не с того начал, — сказал я. — Сам-то понимаешь? Прежде чем задавать вопросы, выковыряй остатки порядочности со дна души и пусти их в дело. Да, мы все пытались друг друга обмануть, но теперь настала пора простить старые прегрешения и перевернуть тетрадь бытия на чистую страницу. Выбрать одно из двух: или дальше мы работаем честно и вместе двигаем общее дело, или я уйду обратно в город, но тогда уже помощи и пощады не жди. Я — изначальный. Если ты думаешь, что не смогу поднять против людей силу, масштаба которой вы в простоте своей не ведаете, то ошибаешься.
— Угрожаешь?
— Нет! Пытаюсь откровенно объяснить, что лжи больше не потерплю.
На этот раз молчал он долго. Я думал, попросит связи с начальством, не рискуя вести беседу без поддержки со стороны, но он воздержался, подтверждая тем моя прежнюю догадку, что не так уж и мала его должность, как хотел показать, да и полномочия тоже. Там лучше. Он мне нравился, я хотел иметь дело с ним.
— Хорошо, ты хочешь искренности, мне это по нутру. Есть обстоятельства, но об этом после. Я готов попытаться сотрудничать с равных позиций. Наша вина больше и поэтому не стану требовать доказательств. Желай ты войны, вернулся бы сразу в столицу.
Я позволил себе благодушную улыбку, и Чайка заметно приободрился. Я ещё подумал мельком, не слишком ли быстро отпустил хватку — мало потрусил могуществом, но потом решил проявить снисходительное милосердие. Человеку ломать себя было сложнее, чем мне, гаду этакому.
— Пожалуй, — сказал я примирительно. — Не только жажда мести вела меня сюда, были другие мотивы, и ты их понял.
Он отрывисто кивнул, а потом вновь посмотрел на панель прибора связи, тут же торопливо пояснив суть своего интереса:
— Дай мне связаться с Гелием. Ему нужна поддержка. Он там с ума сходит: всерьёз решил, что поступил подло, выбросив тебя со станции.
— И в этом я с ним совершенно согласен.
Я проигнорировал жадный интерес Чайки, не желая баловать его подробностями. Включил прибор, отметя все попытки сделать это за меня. А то я не научился пользоваться связью! Они на полном серьёзе думали, что вампир глупее человека?
Гессе откликнулся не сразу, но довольно быстро. Вероятно, не бродил по станции, изучая хозяйство, а почти безвылазно сидел в информационном центре разбираясь с записями.
— Фредерик? Что-то случилось?
Встревожил внеочередной сеанс, надо полагать. Наверняка ведь договаривались о вызовах по минутам.
— Ну здравствуй, хрен мордастый! — сказал я, махнув Чайке рукой, чтобы не лез в серьёзный разговор.
Не знаю, что Гелий Гессе там конкретно переживал, но дыхание его сбилось так заметно, что я отследил перемену, невзирая на несовершенство линии. Мысленно порадовался и продолжал:
— Не вздумай в обморок падать, а то поднимусь обратно и начищу тебе рыло! Слышишь, Гес?
— Северен? Этого не может быть!
— Скажи это своей совести, бесчестная скотина! Я ведь говорил, что я хороший, но разве ты мне поверил?
Он гораздо быстрее непосредственного начальника сообразил, что я издеваюсь и разразился в ответ такими метафорами, что содрогнулся, наверное, весь околопланетный эфир. Чайка вытаращил глаза, а я захохотал от души. Рад был, откровенно говоря, что мужик в порядке и честно по мне страдает, да и особенного зла на него не держал.
В рамки благопристойности удалось войти не сразу, потому что Гессе там, наверху, никак не мог угомониться, да и я тут, внизу, тоже. В итоге беседу пришлось отложить ещё и потому, что станция уходила за горизонт, а связь пока на круг не работала. Гессе напоследок пообещал спуститься на планету и собственноручно переломать мне все кости, но я посоветовал ему оставаться там, где он есть. По разным существенным причинам.
После темпераментного сеанса связи осталась лёгкая грусть, но в целом перебранка пошла всем на пользу, потому что вернула в помещение уют разумной беседы. Мы выплеснули всё, что хотели и теперь могли пообщаться по делу. Чайка без промедления вернулся к своему важному вопросу и на этот раз я ему ответил:
— С научной точки зрения объяснить, как я выжил, не могу. Думаю, постепенно поймём суть происходящего, механизм очередного чуда, но говорить в первую очередь надо не об этом. Есть более важные, коренные вещи. Разберёмся с ними, дальнейшее пойдёт проще. Пока могу сказать только, что вынужденные выживать в разделённом на два вида раскладе мы все старались. Вы — придумывать искусственный мышцы и тем наращивать мощь, мы — эволюционировать естественным образом.
— Разве вампир так может? — не поверил он.