Карасёнки-Поросёнки
Шрифт:
– Ну, тогда я тоже зелёный! – повеселел Витькин Колька и, подхватив Капу, посадил себе на шею. – Чего зря землю топтать четырьмя копытами? Держись за уши!
Друг папиного детства заржал, как боевой конь, и галопом поскакал по дорожке.
– Подождите! Не так быстро! – кричал сзади папа.
А Капа смеялась так, что на неё напала икота.
День прошёл весело. Капа сидела на широкой Колькиной шее и рулила большими Колькиными ушами. Когда надо было дать сигнал, она давила на мягкий Колькин нос. Прохожие смешно отпрыгивали в разные стороны. Папа извинялся и пытался отвлечь друга детства городскими достопримечательностями. Но магазины, троллейбусы и заводы гостя совершенно не интересовали. Его интересовали горожане, которых он рассматривал в упор и громко удивлялся.
– Ты глянь! Это чё у неё на ногах такое? Глину месить, что ли?
– Это называется платформа, – тихо объяснял папа. – Мода такая.
– Слышь, а вон тот – с виду мужик, а в серьгах. Тоже мода?
– Тоже.
– Андрюха, гляди – пацаны стриженые. Они чё, в армию собрались?
– Коля, тише – это скинхеды!
– Скинь кеды? А чего – правильно! В кедах ноги потеют.
– Какие кеды? Это бандиты, которые не дают житья нормальным людям.
– Лысый, купи кирпич! Хороший кирпич – быка с ног валит! Бери, пока отдаю по дешёвке, – раздался сзади насмешливый голос бритоголового дебошира.
– Бандиты говоришь? – переспросил Витькин Колька.
Он молча снял Капу с шеи и пошёл на стриженых, как трактор деда Кондрата на столб. Но не дошёл, потому что бандиты попятились и вместе с непроданным кирпичом скрылись в ближайшей подворотне.
– А то! – крикнул им вслед Витькин Колька, а Капе сказал: – Залазь в кабину, едем дальше.
Дальше они поехали искать борщ с котлетами, потом сходили в кино, покрошили голубям булку, взвесились на весах, постреляли в тире и прокатились на старинном трамвайчике, украшенном флажками. В самом конце они зашли на базар, где Витькин Колька купил Капе жёлтый цветок-подсолнух, утыканный сверху семечками, а себе – большую соломенную шляпу. В шляпе он стал похож на толстого кота в сапогах. Причём так сильно, что из-под шляпного прилавка тут же выполз крохотный рыжий котёнок и начал тереться об его ногу.
Витькин Колька нагнулся и осторожно сгрёб котёнка в ладонь.
– Хороша котейка! – одобрил он и спросил у продавца: – Твой?
– Да нет, с утра приблудился, целый день пищит, покупателей отпугивает, – недовольно ответил шляпник.
– Раз не твой, будет мой. В хозяйстве сгодится. А пока, Андрюха, пускай у вас недельку поживёт.
– Коля, но…
– Чего «но»? Не видишь, он жрать хочет!
– Пи-пи… – подтвердил котёнок.
– Папа, ну пусть поживёт. Мы ему молочка дадим. Барсик, хочешь молочка?
Котёнок перестал пищать и с благодарностью посмотрел на Капу.
– Барсик… Хорошая фамилия! Вырастет – барсом будет. Против барса ни один мыш не устоит! Берём, Андрюха, даже не сомневайся.
А папа и не сомневался, потому что уже стоял в очереди за молоком.
Как ни странно, Барсик маме понравился, особенно когда она узнала, что после тракторных курсов он уедет жить в Карасёнки. Только бабушка немного поворчала, когда Витькин Колька напоил котёнка молоком из её любимого блюдца. Она потом его часа два оттирала наждачной бумагой. А под конец махнула рукой и снова налила Барсику молока, чтобы не видеть царапин.
В общем, вечер прошёл спокойно. Папа с Витькиным Колькой сидели на кухне и вспоминали детство. Мама размораживала холодильник в прихожей и иногда покрикивала через кухонную дверь:
– Андрюша, вы там хоть ешьте!
– Не переживай, мать, – отвечал Витькин Колька. – Закусь – дело святое… А ну брысь отсюдова!.. Это я не тебе. Это мне Барсик на штаны наделал.
Бабушка фыркала, но глаза у неё были весёлые. А Капа с ушами зарывалась в подушку, чтобы никто не слышал, как она хихикает.
В девять вечера Витькиному Кольке захотелось спать. Он, видите ли, в Карасёнках привык ложиться рано, а вставать ещё раньше. Поэтому ему быстренько постелили в гостиной, и вскоре стены задрожали от богатырского храпа…
Ночью храп сменился грохотом. Капа проснулась и бросилась в гостиную. Все уже были в сборе. Папа с мамой стояли в дверях. Бабушка Тоня лежала на полу и тихо охала. Витькин Колька сидел рядом и удивлённо крутил головой.
Оказывается, ночью бабушка встала попить водички и в темноте споткнулась о папиного друга, который почему-то вместо дивана валялся поперёк комнаты.
– Да не люблю я эти диваны! – оправдывался гость. – Я и в Карасёнках завсегда на полу стелю. С полу, как ни верти, не свалишься, опять же ногам свисать не надо. Так что, Андрюха, извиняй… Я ж в темноте не видел, что она идёт, а то б отполз, конечно.
Общими усилиями бабушку успокоили, напоили и уложили. А Витькин Колька даже поставил возле её кровати кастрюлю с компотом, чтоб она больше об него не спотыкалась.
Рано утром друг папиного детства обмотал чемодан верёвкой и уехал на курсы. Там его ждала комната в тракторном общежитии.
– Ну, не скучайте! – сказал он на прощанье. – Я всё равно через неделю за котейкой зайду. Так что ещё, не дай Бог, свидимся.
Проводив гостя, мама с папой ушли на работу. Папа – на старую, а мама – на новую: заведовать лабораторией.
Целый день Капа игралась с Барсиком, а бабушка поила его молоком и ставила компрессы на ушибленный бок.
Вечером, когда после ужина все сели смотреть телевизор, мама вдруг сказала:
– Что-то у нас тихо.
– Да, тиховато, – согласился папа.
– Ничего, привыкнем, – сказала бабушка.
– А Витькин Колька такой смешной… – сказала Капа.
– Мяу, – сказал Барсик.
И всем сразу стало ясно, что они будут делать завтра.
Завтра они пойдут забирать друга папиного детства из тракторного общежития!
СОЛЁНЫЕ ЗВЁЗДЫ
В августе во двор пришла жара.
– Охо-хонюшки-хо-хо! – жаловалась бабушка Бабарыкина. – Не успеешь пододеяльник до верёвки донести, а он уже сухой!