Караул под «ёлочкой»
Шрифт:
– Спасибо за комплимент, - одними губами усмехнулся Макарьев и с едва заметной иронией добавил:
– Мне исключительно приятно услышать такую высокую оценку именно от тебя.
– Даже жаль такой талант губить, а придется, - с наигранной озабоченностью вздохнул Шестюк и поиграл пистолетом.
– Но только сначала, Антоша, ты мне тоже кое-что расскажешь. Меня очень интересует, кто все-таки видел меня около «газика»? И какую потерянную мной вещь ты нашел в самой машине?
– Отвечу на все твои вопросы с величайшим удовольствием, - Макарьев уже совершенно искренне широко улыбнулся.
– Тебя никто около «газика» не видел и ничего я в автомобиле не находил.
Агент несколько бесконечно долгих секунд сверлил лейтенанта недобрым взглядом.
– Нехорошо, Макарьев, - голос Шестюка едва заметно напрягся, и он укоризненно покачал головой.
– Я тебе исповедовался со всей, понимаешь ли, откровенностью, с открытой душой... А ты? В героя решил поиграть, лейтенант? В Мальчиша - Кибальчиша?
– Не веришь? Жаль...
– Антон сокрушенно вздохнул.
– А я говорю правду. Все, что ты слышал сегодня в кабинете у Лопатина - это всего лишь моя выдумка. И порез на левом колесе «газика», и штуковина, которую якобы я нашел в машине. Я же просто хотел спровоцировать тебя на эту нашу встречу. Лицом к лицу. И вот видишь, получилось.
– Сука ты, лейтенант, - зло прошипел Шестюк. Лицо его побелело от гнева, а глаза хищно прищурились.
– Все равно моя взяла, слышишь? Ты сейчас подохнешь! Неужели ты этого не понимаешь? Я же сейчас кончу и тебя, и этого придурка!
Он кивнул подбородком в сторону оцепеневшего от страха Кузина и ловким движением выхватил из кармана десантный нож. Щелкнуло, раскрываясь, лезвие.
– Да, экипировался ты солидно, - уважительно заметил Макарьев.
– Виталика я пристрелю из твоего пистолета, -сообщил Шестюк, делая короткий шажок вперед.
– А тебя немного порежу вот этим маленьким ножичком. Пистолетик положу в твою руку, а на ноже оставлю отпечатки пальцев нашего Виталика. Вот и получится, что Виталик напал на тебя. Зарезал он тебя, гад. А ты, значит, теряя сознание, успел пальнуть в него из табельного оружия. И все, Антоша, концы в водичке.
Ни один мускул не дрогнул на окаменевшем лице Макарьева. Чуть прищурив глаза, Антон внимательно следил за каждым движением агента.
– Кстати, Виталику я положу в карман свой старый шифроблокнот, - продолжал витийствовать Шестюк.
– Пусть следствие разбирается, кто из вас настоящий вражеский агент!
Кузин испуганно шмыгнул носом, заерзал на стуле.
Макарьев хранил молчание. Рот его сжался в жесткую линию.
– Хотя, можешь поверить, долго они разбираться не будут!
– противно захихикал агент.
– Когда завтра космонавты на орбите закопытятся окончательно, здесь начнется такая суета и полетят такие большие головы, что вычислять, кто из вас настоящий шпион, а кто -невинная жертва вражеских спецслужб, будет некогда и некому. А я, милые мои ребятишки, буду уже очень далеко. И что главное, - при очень больших деньгах.
– Вот как получается, - с трудом сдерживая себя, выдавил сквозь зубы Антон.
– Значит, неприятности с системой управления на «Союзе» - это и в самом деле твоя работа? Я не ошибся?
– Разумеется, - Шестюк снова ухмыльнулся. Его буквально распирало от гордости.
– С этого-то все и началось, Антоша. Еще в мае. Вот это ты и проглядел, частный детектив Макарьев.
Он довольно рассмеялся.
– Но не расстраивайся, не ты один оказался незрячим. Ваша контрразведка тоже проморгала всю мою операцию. Простофили, млин...
– Ты, кстати, тоже далеко не все предусмотрел, -Макарьев сложил руки перед собой на столе, стараясь привести нервы в порядок.
– Например?
– лицо Шестюка настороженно закаменело.
– Объясни, что это я не предусмотрел?
«А ведь он боится, - с интересом отметил про себя Антон.
– Панически трусит, несмотря на всю свою браваду! Впрочем, так и должно быть... Что же, пожалуй, пришла пора взять нашего бычка за рожки!»
– Хорошо, я тебе скажу, - Макарьев пожал плечами. Тон лейтенанта изменился, стал тверже.
– Только сначала прекрати вертеть у меня под носом моим же пистолетом. Кстати, хочу тебя огорчить. Этот пистолет не будет стрелять.
– Это еще почему?
– лицо Шестюка вытянулось, он скосил глаза на оружие в своих руках.
– Заряжен, снят с предохранителя...
– Я открою тебе маленький секрет: на этом пистолете стоит спиленный боек, - подсказал Макарьев и пояснил:
– Я получил оружие в дежурной части, зашел в учебную комнату и вытащил из демонстрационного пистолета ударник со спиленным бойком. Настоящий ударник из моего пистолета лежит сейчас в сейфе в комнате дежурного по монтажному корпусу. А у тебя, Женя, в руках пистолет с учебным ударником.
– Врешь, - сдавленным голосом выдохнул Шестюк. Его глаза остекленели от страха. Он резко выкинул руку с оружием в сторону Кузина и нажал спусковой крючок. Пистолет звонко щелкнул, но выстрела не последовало. Кузин запоздало шарахнулся в сторону и едва не свалился со стула.
– Вот видишь, - весело подытожил Макарьев. Напряжение оставило его. Он почувствовал прилив сил и совершенно успокоился. Пока все шло строго по плану.
– А ты мне не верил. Только Виталика зря напугал...
– Ах, ты сволочь!
– Шестюк нервно сглотнул и яростно зашипел.
– Решил в цацки со мной поиграть, гаденыш?!
Он сунул ставший бесполезным пистолет в карман брюк и ловко перебросил нож из левой руки в правую.
– Что же, план немного меняется, - агент хищно оскалил зубы и волком посмотрел на Макарьева.
– Придется резать вас обоих. И тебя, и этого кретина, - он мотнул головой в сторону вжавшегося в спинку стула Кузина.
– А вот это не получится по двум причинам, - Антон по-прежнему оставался абсолютно спокойным.
– Видишь, на столе, слева от меня, микрофон внутренней связи? Обрати внимание, кнопочка связи нажата и заблокирована изоляционной лентой. Поэтому все, о чем мы с тобой сейчас говорим, записывается на магнитофон в командном пункте связи...
– Снова блефуешь, лейтенант?
– лицо Шестюка испуганно вытянулось.
– Время тянешь? Не поможет!
– ...Параллельно идет прямая трансляция нашей беседы во все рабочие помещения монтажноиспытательного корпуса, - невозмутимо продолжал Макарьев.
– Начиная с того момента, когда как ты переступил порог этой комнаты. Помнишь, я в самом начале нашей с тобой милой беседы сказал Виталику: «Вот шпион и убийца, во всей красе»? «Во всей красе» -это и есть кодовая фраза, Шестюк. Услышав ее, оператор на командном пункте связи нажал пару кнопок - и сразу начались и запись, и трансляция.