Караван дурмана
Шрифт:
– Очень уж ты жалостливый, друг, – укоризненно сказал штурман. – Всегда всех жалеешь: ишаков, русских… А они тебя хоть раз пожалели?
– Нет, – признался пилот после сосредоточенного раздумья. – Была у меня в молодости русская девушка, которую я так любил, так любил… Духи ей покупал, бусы. И знаешь, чем она ответила на мою доброту, друг? Заявила в милицию о том, что я ее изнасиловал! Хорошо еще, что следователем был мой дальний родственник. Иначе все могло бы плохо кончиться, очень.
– Вот я и говорю, не жалей их. Меня дедушка учил: все народы делятся на овец и волков.
– Мы – волки? – уточнил пилот.
– А кто же
– Тогда почему мы так долго терпели владычество русских?
– Это к делу не относится. Главное – помнить: овцы нужны для того, чтобы их стричь и резать, а слезы по ним лить нечего. Такую уж судьбу им уготовил Аллах.
– Да славится имя его, – подхватил заметно оживившийся пилот. – Я вижу этот проклятый поселок. Он прямо по курсу.
– Сбрось скорость и начинай облет по периметру, – сказал штурман по-русски, вглядываясь в темноту. – А я пойду предупрежу наших. Ох, и жарко же сейчас будет!
Он даже не подозревал, насколько точным окажется его пророчество.
Корольков сидел на корточках, разминая газетный лист, когда услышал за спиной далекий механический рокот, доносившийся с неба. Он повертел головой, стараясь определить, откуда приближается этот шум. На посеребренном луной небосклоне возникло черное пятнышко. Это был вертолет, медленно приближающийся к поселку. Он летел на малой высоте, почти над самой землей.
Корольков, мгновенно оценивший ситуацию, натянул штаны, кое-как набросил пальто и, спотыкаясь о сусличьи норы, побежал к машинам.
– Летят, летят!
– Голосишь, как баба на сносях, – прошипела Ленка.
А Громов, неспешно извлекая из багажника трубу РПГ, пробормотал:
– Жаль, что тут нет высоковольтных проводов.
– Эта штука без них не стреляет? – встревожился Корольков. – Она работает от электричества?
– Ты как с луны свалился, – усмехнулся Громов. – Просто, если бы мимо поселка тянулась высоковольтная линия, вертолет запросто мог зацепить ее лопастями винта или шасси. Слишком низко идет. И без огней.
– Но никакой линии тут нет, я хорошо помню.
– В том-то и дело. Придется стрелять.
– Так стреляйте!
Громов, уже собравший и вскинувший «муху» на плечо, обернулся:
– Ты собираешься торчать у меня за спиной?
– Я вас отвлекаю? – спросил Корольков. – Мешаю целиться?
– Нет. Но реактивная струя бьет назад. Попадешь под нее – мало не покажется.
– Зря ты его предупредил, папа, – насмешливо сказала Ленка. – Наш Игорек ни в воде не тонет, ни в огне не горит.
– Так не бывает, – рассеянно заметил Громов, ведя стволом гранатомета за летящим по плавной дуге вертолетом. – То, что не тонет, обычно хорошо горит…
Корольков, пригибаясь к земле, укрылся за корпусом «семерки» и, высунув оттуда голову, нервозно напомнил:
– Стреляйте же.
– Рано. Пусть зайдет с нашей стороны.
– А вдруг не зайдет?
– Куда он денется. Экипаж высматривает кодлу Жасмана. Скорее всего, за нее примут нас.
Вертолет действительно обогнул поселок и, наполняя воздух металлическим грохотом, пролетел над дорогой, прежде чем зависнуть в паре сотен метров от обнаруженных машин.
– Стреляйте! – заорал Корольков не своим, совершенно дурным голосом. – Стреляйте, стреляйте!
– Заткнешься ты когда-нибудь? – шикнула на него Ленка.
– Так ведь они нас заметят!.. Уже заметили!
Вертолет вздрогнул и начал медленно разворачиваться вокруг своей оси. Попятившийся Корольков оступился на высокой кочке, потерял равновесие и растянулся на земле, продолжая вопить на всю округу:
– Сейчас шарахнут из пулемета! Что же вы медлите? – Захлебнувшись собственным криком, он закашлялся и мог теперь лишь неистово размахивать руками.
Его активность не осталась незамеченной.
Вертолет, шасси которого едва не касались земли, взмыл повыше. Морда механического монстра слегка наклонилась вперед, воскрешая в памяти принюхивающегося тиранозавра по-спилберговски. Когда по дороге хлестнула первая пробная очередь, Корольков решил, что теперь гибели не избежать, если только не произойдет чуда.
Но чудо произошло.
Волшебная палочка, носившая название «Ручной противотанковый гранатомет РПГ-18», была принята на вооружение Советской Армии еще в 1972 году и с тех пор совершила столько чудес, что никаким магам не снилось. На вид неказистая – всего 70 сантиметров в собранном виде, – она представляла собой гладкостенную телескопическую конструкцию, состоящую из наружной и внутренней труб, диаметром 64 миллиметра. Ее главной «изюминкой» являлась полуторакилограммовая калиберная граната кумулятивного действия. До поры до времени она удерживалась в корпусе специальным стопором в виде пластины, но была готова устремиться к цели по мановению пальца Громова.
Он не спешил, понимая, что успеет выпустить только одну гранату. Кроме того, бить по объекту, который никак не проявлял свои враждебные намерения, было, мягко выражаясь, неразумно. Истошные призывы Королькова немедленно стрелять по вертолету Громов воспринимал так же, как воспринимал бы зудение назойливого комара. Его глаза оценивали расстояние до цели, а руки привычно выполняли подготовительную работу – простые движения, доведенные до автоматизма еще в молодости. Щелк… Клац… Токи-тонк…
Когда Громов открыл заднюю крышку и раздвинул трубы до упора, на гранатомете автоматически отверзлось жерло ствола. Одновременно с этим на корпусе поднялся секционный прицел, состоящий из мушки и диоптра. До вертолета, совершающего облет поселка, оставалось около полукилометра, значит, пока что он находился вне досягаемости выстрела. Что ж, это только вопрос времени. Громов приник глазом к мушке, в оправу которой было вставлено прозрачное стекло с нанесенными на него цифрами «5», «10», «15», «20». Так конструкторы пометили возможные дальности стрельбы – 50, 100, 150 и 200 метров. Последняя дистанция считалась предельной.
На уровне отметки «15» имелись дополнительные горизонтальные штрихи, нанесенные с обеих сторон. Они использовались для определения расстояния до цели. Обычно подразумевался танк, так что пришлось делать поправку на более внушительные габариты вертолета.
– Лети сюда, голубь, – предложил Громов вполголоса. – Ты ведь хочешь хорошенько разглядеть нас, м-м?
Словно подчиняясь его зову, вертолет крутнулся, как елочная игрушка на нитке, взмыл повыше и медленно поплыл навстречу, увеличиваясь в размерах. Окаменевший Громов наблюдал за его приближением сквозь диоптрийное отверстие, служащее для прицеливания при температуре воздуха от 0 °C до +50 °C. Судя по размерам вертолета в прицельной рамке, до него оставалось менее двух сотен метров, когда из него вырвалось трепещущее пламя. Гулкая пулеметная очередь взрыхлила дорогу.