Караван специального назначения
Шрифт:
Взглянув на ворота, рябой проронил:
— У нас еще будет время продолжить разговор. А сейчас эти господа проводят вас.
Два охранника взяли Ивана под руки и снова повели к дому.
МНИМОЕ ПОКУШЕНИЕ
— И все-таки, — с укором сказал Махмуд-бек Тарзи, — я настаиваю, чтобы вы отказались от ваших ночных прогулок.
— Так вы считаете, что я должен показываться на улицах Кабула только в таком виде, как сейчас? — добродушно улыбнулся эмир.
Аманулла-хан
— А если мне иногда хочется посмотреть, как живут люди, и я иду в город переодевшись, чтобы меня никто не узнал? Или если мне просто хочется прогуляться по ночному городу, что в этом страшного? — поглаживая темные бархатные усы, спросил эмир.
— В вас столько бодрости и оптимизма, — не сдержал ответной улыбки Тарзи, — что я могу только позавидовать. Но что делать, если я уже стар! Понимаете, — посерьезнев, продолжал он, — времена Гарун аль-Рашида, к сожалению, давно прошли. Вы рискуете жизнью безо всякой необходимости.
— Со мной всегда охрана. Офицеры хотя и переодеты, но я уверен, что в случае необходимости они и в гражданском платье сумеют исполнить свой долг не хуже, чем в военной форме.
— К сожалению, никакая охрана не в состоянии уберечь вас от выстрела из-за угла, — настаивал на своем Махмуд-бек Тарзи, обеспокоенный упрямством эмира.
— Никто не знает, когда я отправляюсь в город, — возразил Аманулла-хан.
— У вас слишком много врагов, — не сдавался министр. — Даже во дворце. Я взываю к вашему благоразумию.
— Ну вот, — изобразив на лице испуг, произнес Аманулла-хан. — Теперь вы меня пугаете заговорами, неужели вы сами всерьез верите всей этой чепухе?
Министр помрачнел.
— Боюсь, вы недооцениваете сложности той обстановки, которая сложилась сейчас в стране. За последние два дня полиция трижды предупреждала вас о готовящемся покушении, — сказал Тарзи.
— Я считаю, это не больше чем пустые угрозы, которые мы слышали не раз, — возразил Аманулла-хан.
— Однако на этот раз им удалось выследить и захватить человека, который собирался в вас стрелять.
— Да, но он уже скончался на руках у полицейских, — отозвался эмир.
— Мне вся эта история кажется подозрительной, — задумчиво сказал Тарзи. — Я считаю, надо довести ее расследование до конца.
Аманулла-хан подошел к стене, увешанной портретами членов его семьи, остановив взгляд на последнем — портрете королевы Сурайи. Он вздохнул и сел в кресло перед длинным инкрустированным столом.
— Это правда, что в чалме у покушавшегося нашли точно такие фотографии, как в рабатах, где останавливался русский караван? И листовки? Вы видели их?
Тарзи молча раскрыл свою папку и выложил перед эмиром несколько листков, на которых крупными буквами было напечатано на пушту и дари, обоих
«Во имя аллаха всемилостивого, милосердного! Братья мусульмане, готовьтесь! Освобождение придет скоро! Советская Россия поможет нам сбросить власть ненавистного эмира. Аманулла-хан — убийца и угнетатель. Это он убил эмира Хабибуллу, чтобы добраться до власти. Это он бросает в тюрьмы и казнит истинных мусульман. Беритесь за оружие. Мстите за свою веру».
— Я выяснил кое-что еще, — нарушил молчание министр, когда Аманулла-хан закончил читать и отложил листки. — Оказалось, покушавшийся — мелкий ремесленник из Герата. У него там была небольшая мастерская. Он занимался изготовлением оружия: кинжалов, ножей, сабель. Мне непонятны мотивы, толкнувшие его на этот шаг. А это наводит на разные мысли… К тому же ремесленник был совершенно неграмотен. Он даже не мог прочесть воззваний. Не исключено, что он и не подозревал об их содержании, — многозначительно закончил министр.
— Можно не знать о содержании листовок, — возразил Аманулла-хан. — Однако, для того чтобы разобраться в смысле этих гнусных снимков, не нужно уметь ни читать, ни писать.
Махмуд-бек Тарзи задумался и снова взял в руки одну из листовок.
— Этот человек хотел убить меня, сомнений никаких нет, — уверенно заявил Аманулла-хан.
— Пожалуй, так, — согласился Тарзи. — Но наша задача выяснить, и кто стоял за его спиной. Если у неграмотного человека находят листочки, которые он не может прочесть, значит, он выполняет задание людей, которым ничего не стоит его обмануть.
— Предположим, вы правы, — не стал спорить Аманулла-хан.
— Странно и другое, — продолжал министр. — Этого человека убили как раз в тот момент, когда полиция должна была арестовать его. Может быть, его специально подставили под удар? Слишком уж много случайностей во всей этой истории.
— Да, слишком много случайностей, — рассеянно повторил Аманулла-хан.
Эмир снова подошел к стене с портретами, долго вглядывался в лицо своей матери.
— Обижается, — сказал он, — что редко советуюсь с ней о государственных делах. А знаете, она проницательная женщина. Но я уверен, — резко повернувшись к Тарзи, произнес Аманулла-хан, — даже она не стала бы отрицать, что все следы ведут к русскому каравану. Не кажется ли вам, что в последнее время он доставил нам немало забот?
— Возможно, — уклончиво ответил министр, — но мне кажется, я знаю людей, которым он доставил гораздо больше забот, чем нам.
— Вы имеете в виду англичан?
Тарзи кивнул.
— Нужно быть справедливым, — сказал Аманулла-хан. — Одно дело подозревать, другое — иметь на руках реальные доказательства. Может быть, следует поговорить с русскими летчиками. Возможно, они сообщат факты, которые помогут расследованию.
— К сожалению, — ответил Тарзи, — теперь это не так просто сделать.