Кардинал Ришелье. Портрет государственного деятеля
Шрифт:
6 июля 1620 г. 14 батальонов королевской армии переправились через Луару в окрестностях Пон-де-Се, к западу от Анжера. Защищавший переправу крупный отряд мятежников во главе с герцогом де Рецем отступил на противоположный берег и попытался остановить наступление, но к концу дня вынужден был сдать позиции, после чего мятежники в беспорядке разбежались. Потери королевской армии составили примерно 600 человек убитыми и ранеными. Пожалуй, это был первый бой, участником которою стал Людовик XIII. Весь день он провел в седле, выслушивая доклады командиров, и чувствовал себя на вершине славы- В распоряжении королевской армии было всего четыре пушки, но их выстрелы вызвали настоящую панику в Анжере, усиленную бежавшими в город с поля боя солдатами де Реца. «Лучше б я погиб!» — воскликнул герцог Вандомский, слезая с коня и отряхивая дорожную пыль. Одна из дочерей королевы язвительно заметила ему, что для исполнения своего желания герцогу следовало бы оставаться на поле битвы.
Все потеряли голову, и лишь епископ Люсонский сохранял завидное спокойствие. Он считал, что катастрофы не произошло и что необходимо отступать на юг, в направлении Ангулема, где дислоцировалась армия д'Эпернона. Но его никто не слушал.
В этот критический момент в Анжер неожиданно прибыли Жаннен, Бельгард и архиепископ Санский, прервавшие переговоры несколько дней назад. У них новые мирные предложения. Король не жаждет крови и мщения. Он стремится к миру и согласию со своей матерью. В лагере Марии Медичи — нескрываемое облегчение. Епископ Люсонский немедленно возобновил переговоры о мире. На следующий день королева направляет Ришелье и кардинала де Сурди к Людовику XIII. Король довольно любезно принял их в присутствии Люиня и Конде. После аудиенции два прелата продолжили переговоры с представителями короля. Они продолжались два дня и завершились 10 июля 1620 г. подписанием договора о мире. Договор подтвердил все положения Ангулемского соглашения. Король объявил амнистию сторонникам Марии Медичи, возвратил им замки, крепости, чины и звания. Что касается самой королевы, то ей был возвращен город Пон-де-Се и выдано 300 тысяч ливров на покрытие «понесенных расходов». Людовик XIII подписал декларацию, полностью оправдывавшую его мать, которая, оказывается, «не имела другой цели, кроме как служить ему и благу государства». Взамен король потребовал от королевы-матери лишь одного — жить при дворе и ладить с де Люинем. Торжественная церемония примирения состоялась 13 июля 1620 г. в замке Бриссак.
Ришелье был доволен, тем более что Люинь самолично обещал ему содействие в получении кардинальского сана. Фаворит демонстрировал расположение к епископу. Он даже изъявил желание женить своего племянника де Комбале на одной из племянниц Ришелье — мадемуазель де Виньеро дю Ион Курле. По совету Марии Медичи Ришелье согласился на этот брак. Одним словом, судьба вновь поворачивала к нему свой благосклонный лик.
Его высокопреосвященство
В то время, пока Франция была поглощена внутренними раздорами, в Европе разгорался пожар первой континентальной войны, названной впоследствии Тридцатилетней. Гегемонистские претензии Габсбургов на управление всем христианским миром, а также попытки католицизма взять реванш за Реформацию натолкнулись на самое решительное сопротивление входивших в Священную Римскую империю протестантских германских княжеств и большинства европейских государств.
Первые искры будущего опустошительного пожара, охватившего весь Старый Свет, вспыхнули в самой габсбургской империи на рубеже 10-20-х годов XVII века. В мае 1608 года германские протестантские князья объединились в Евангелическую, или Протестантскую унию, с тем чтобы сообща противостоять попыткам католической реакции, возглавляемой императором Рудольфом II, ограничить их самостоятельность и лишить земель, завоеванных в ходе Реформации. В свою очередь, католические князья, среди которых руководящую роль играл Максимилиан Баварский, создали в 1609 году так называемую Католическую лигу- Уже в том же, 1609 году оба союза начали ожесточенную борьбу, в которой протестанты получили поддержку Генриха IV и отчасти Соединенных провинций, а католики — Испании и папского Рима- Генрих IV уже готов был непосредственно вмешаться в конфликт на стороне Протестантской унии, но кинжал Равальяка предотвратил, к нескрываемому облегчению Рудольфа II и вождей Католической лиги, это вмешательство. Затянувшееся противоборство двух коалиций явилось прелюдией к кровавой войне, вспыхнувшей в мае 1618 года в Чехии (Богемии).
Преемник Рудольфа II на императорском престоле в Вене Матиас лишил Чехию привилегий, которых ей удалось добиться ранее. Дело дошло до разрушения протестантских храмов. В Праге вспыхнуло восстание. Представители императора были буквально выброшены из окон своей резиденции. Набиравшее силу восстание завершилось освобождением не только Чехии, но также Моравии и Силезии.
В марте 1619 года умер император Матиас и встал вопрос о престолонаследии. На императорскую корону, а также на короны Чехии и Венгрии претендовал кузен покойного императора эрцгерцог Фердинанд Штирийский, ярый католик, безжалостно искоренявший в своем княжестве протестантскую ересь. В августе 1619 года избирательная коллегия Империи на своем сейме во Франкфурте провозгласила Фердинанда императором и королем Чехии и Венгрии, однако чехи категорически отказались признать его своим королем. Они провозгласили королем 23-летнего Фридриха Пфальцского, зятя английского короля Якова I. Венгры также отказались признать Фердинанда II и призвали на трон непримиримого кальвиниста трансильванского князя Бечлена Габора. Потерпев поражение от войск Бетлена Габора под Пресбургом, Фердинанд вынужден был искать убежище у Максимилиана Баварского в Мюнхене. Чешская и венгерская армии угрожали Вене. Решалась судьба империи Габсбургов.
Лишившийся двух керон и едва удерживавший третью, император в отчаянии взывал к папе римскому, Филиппу III Испанскому и Людовику XIII Французскому. Из Рима выслали деньги на комплектование новой армии; Мадрид обещал военную помощь из испанских Нидерландов; Париж многозначительно молчал.
Императорский посол при французском дворе граф Фюрстенберг забрасывал государственною секретаря де Пюизье, а при случае и самого де Люиня вопросами, может ли Фердинанд II рассчитывать на помощь Франции. Фюрстенберг пускал в ход все аргументы, призывая в союзники папского нунция и испанского посла, А однажды вручил де Пюизье меморандум весьма любопытного содержания. Это был едва ли не первый в истории старой европейской дипломатии документ, в котором говорилось об угрозе монархическим устоям со стороны безбожных республик. Меморандум призывал к солидарности суверенных монархий перед республиканской опасностью. Борьба Габсбургов за целостность Империи преподносилась как борьба монархического начала с разрушительными силами демоса. «Под покровом религии, — говорилось в документе, — речь идет о чисто республиканском заговоре, у истоков которого стоит Венеция и очагом которого является Голландия. Цель заговора — низвержение тронов и корон… и превращение королевств и княжеств в государства, где абсолютная власть принадлежала бы тем, кто избирается народом».
Молчание французского двора, конечно же. не было случайным. Дело в том, что к королю Франции с призывом о помощи обратился не только Фердинанд II, но и молодой король Чехии Фридрих V, напомнивший Людовику XIII о союзе его отца Генриха IV с протестантскими князьями Германии против опасной гегемонии Австрийского дома. В пользу Фридриха V активно действовал его родственник герцог Буильонский.
Взоры Европы были прикованы к Парижу. На чью сторону встанет Франция в критический момент? От этого в немалой степени зависели судьба империи Габсбургов, а также будущее Германии. Кто знает, быть может, вмешательство Франции в войну на стороне Протестантской унии тогда, в 1620 году, предотвратило бы последующее 28-летнее кровопролитие, опустошившее Германию и закрепившее ее политическую и экономическую разобщенность на двести лет вперед. Увы, история, как известно, не знает сослагательного наклонения. «Судьбе было угодно, — заметил в связи с этим Габриэль Аното, чтобы в этот решающий час Францией руководили невежественный юноша, мятущийся фаворит и нерешительные министры. Выбор, сделанный ими, спас Австрийский дом».
Несмотря на возвращение некоторых старых министров Генриха IV, влияние католической и испанской партий при дворе Людовика XIII оставалось преобладающим, хотя у самого де Люиня не было достаточно четкого представления о том, кого следует поддержать — императора или протестантских князей. В любом случае он считал преждевременным вмешательство Франции в германские дела, пока внутренняя обстановка в стране остается неустойчивой. Сторонники Габсбургов, возглавляемые бывшим послом при Святом престоле де Силлери, видя нерешительность правительства, усиливали давление. Духовник Людовика XIII иезуит Арну объявил в рождественской проповеди (1619 г.), что поддержка Империи — это долг совести «христианнейшего» короля. Отец-иезуит был, видимо, настолько красноречив и убедителен, что произвел впечатление на Людовика XIII, пребывавшего обычно в состоянии апатии и безразличия. Юный король, легко подпадавший под любое сколь-нибудь сильное влияние, вечером того же дня объявил графу Фюрстенбергу на данной ему аудиенции, что не позднее весны 1620 года соберет в Шампани армию и лично поведет ее на помощь императору Фердинанду II. Посол поспешил сообщить радостную весть своему суверену, той же ночью отправив в Мюнхен курьера. Австрийский дипломат явно переоценил бесхарактерного Людовика XIII. Сразу по окончании аудиенции Люинь сумел доказать королю преждевременность и даже опасность военного вмешательства Франции в германские дела.
Королевский совет поручил президенту парламента Жаннену обобщить существующие мнения по этому вопросу и составить доклад королю, на основе которого могла бы строиться французская политика в Германии. На подготовку доклада потребовалось около двух-трех месяцев, после чего он был принят Королевским советом.
В документе признавалось, что непомерное усиление Габсбургов представляет угрозу интересам других европейских государств, в первую очередь Франции. И тут же делался неожиданный вывод: интересы католицизма и соображения внутренней безопасности требуют от Франции поддержать императора, так как победа германских протестантов могла бы поощрить французских гугенотов к мятежу. Как видим, религиозно-идеологическим соображениям был отдан приоритет перед внешнеполитическими интересами Франции, диктовавшими поддержку Протестантской унии.
В докладе Жаннена чувствовалось влияние как папско-габсбургской партии, так и де Люиня, пытавшегося воспрепятствовать любому военному вмешательству Франции, будь то на стороне императора или его протестантских противников. Решено было направить в Германию специальное посольство с целью добиться примирения противоборствующих сторон. В случае провала этой миссии Франция должна была прийти на помощь императору, причем на первом этапе оказать ему только финансовую поддержку и лишь в крайнем случае — военную. Можно было заранее усомниться в успехе предстоящего посольства, так как двусмысленная позиция Франции не могла удовлетворить ни императора, ни протестантских князей. Ни одна из сторон и не помышляла о переговорах, слишком высоки были ставки.