Кардиограмма любви
Шрифт:
Сердце начинает учащенно биться, когда в блокнотике он видит два слова. Этих слов не должно быть. Просто не может быть, ведь ещё в больнице напротив колонки с цифрами белел незаполненный листочек. А теперь эта белизна нарушилась двумя словами. И почерк именно Татьяны, такую завитушку над буквой «З» рисовала только она.
Всего два слова: «За что?»
Интерлюдия
– Где я? Ау!
– Здесь…
– Где это «здесь» и кто вы?
– Здесь – это изнанка того мира, к которому ты привыкла. Здесь – это
– А кто вы?
– Я тот, кого люди обычно называют ангелом-хранителем. Я тот, кто шел за тобой всю жизнь, охраняя и предостерегая от опасности. Вот от последней не смог уберечь… Увы, и я не всесилен.
– А почему всё белое и где моё тело? Почему я слышу только ваш голос, но ничего не вижу? Я ослепла?
– Нет, это предбанник изнаночного мира, если хочешь, то назови его «Чистилище». Место, где душа решает – куда ей отправиться дальше.
– Но я же не умерла?
– Нет, твой муж не дает тебе этого сделать.
– Сережка? Где он? Как он?
– Он в реальном мире. Он любит тебя… Очень сильно любит. Из-за этой любви ты и оказалась здесь.
Глава 2
Пытаться понять крайне взволнованного человека также тяжело, как и очень пьяного. Симптомы схожие: руки трясутся, глаза наливаются красным, речь невнятная и сбивчивая. Непонятно – что в следующую секунду сделает этот возбужденный человек. Может улыбнуться, а может ударить. Также ведут себя наркоманы при ломке.
Михаил Евгеньевич, охранник с десятилетним стажем, принял Сергея именно за наркомана. Ведь какой нормальный человек, будет ломиться в закрытые больничные двери в десять вечера? На этажах тихо, дежурство протекает спокойно, так что же ему надо?
– Мне… Я… жена… Она в коме… Она написала мне записку…
Конечно же наркоман! Пусть хорошо одет, но видно, что его ломает. Русоволосый человек пытается что-то сказать, показывает небольшой блокнот. Блокнот симпатичный, с виду дорогой, но что охраннику с этой демонстрации? Есть же порядок, есть установленные нормы, есть часы посещения.
С терпением святых Михаил Евгеньевич пытается втолковать странному посетителю простые истины. Да, он не откроет дверь. Да, он не пустит. Нет, не нужно протягивать деньги. Нет, он сейчас вызовет полицию.
Слишком хорошее место, чтобы его терять из-за сомнительной возможности стать обладателем половины месячной зарплаты. Вдруг, посетитель и в самом деле наркоман? Тогда у него и деньги фальшивые.
Нет, Михаил Евгеньевич слишком любит свою работу. Завтра он меняется, завтра он едет домой в деревню Оликово, где уже натоплена баня, а в холодильнике дожидается охлажденная полулитровая бутылка. Вахта – пятнадцать через пятнадцать. Дни проходят незаметно за общением с живыми людьми, за покрикиванием на глухих старичков и старушек, которые пытаются пройти без бахил. Да, клиника дорогая, но для получения субсидий принимают и обычных смертных. Дома ждет жена и пара поросят. Сын уже откололся от их ячейки общества и скоро сделает Михаила Евгеньевича дедушкой. Сыну нужна будет помощь, поэтому терять работу из-за какого-то наркоши…
– Приходите завтра. Время посещения с половины пятого и до семи. Сейчас не положено! Уходите, уважаемый!
«Уважаемый» не пытается даже услышать охранника. Мужчина опять начинает что-то сбивчиво говорить, но охранник отходит от монитора видеозвонка.
Вот почему так всегда происходит? Почему, если вахта проходит спокойно, то в последний день обязательно случается какой-нибудь шухер?
В дверь продолжает ломиться странный посетитель, и охранник достает брелок с кнопкой вызова. Приедут полицейские, вот пусть и разбираются. Они быстро находят управу на таких молодцов, которым не хватает дозы. Вроде бы одет хорошо, вроде бы и деньги есть, недаром же махал веером оранжевых купюр… Мог бы отыскать и в другом месте, зачем он в больницу лезет? Зачем он лезет в смену Михаила Евгеньевича?
– Да откройте же! Позовите кого-нибудь из старших врачей! У меня тут жена в коме… Она мне написала…
Громкий голос за дверью мешает отдыхать больным. Больным нужен покой и отдых, поэтому охранник принимает решение нажать на кнопку. С чистой совестью. Потому что он так должен сделать, а вовсе не потому, что ему так хочется. Одно нажатие на черную таблетку и источник шума будет устранен. Одно нажатие и наркоман исчезнет. Исчезнет на сегодня, а завтра Михаил Евгеньевич приедет домой, смоет в раскаленной бане дурное воспоминание и зальет остатки этой неприятности ледяной водкой. Выйдет покурить на ступеньки, посмотрит на закат и крякнет от удовольствия.
Но это будет завтра, а сегодня…
– Дядя Миша, кто там бушует? – от девичьего голоса охранник вздрагивает.
Брелок остается в руке. У наркомана ещё есть время свалить по-хорошему. Михаил Евгеньевич оборачивается, хотя он уже знает, кого там увидит. «Дядей Мишей» его называет только одна Светлана, медсестра из отделения интенсивной терапии. Миловидная красавица, которая что-то забыла среди уток и смрада смерти. Уже переоделась и готова к выходу из больницы. Вот только на выходе бушует странный посетитель. Придется Светочку выпускать через боковую дверь.
– Да мужик какой-то. Чой-то непонятное бормочет, вроде как жена у него в коме, и она ему письма пишет. Кукундер у него походу съехал, или же передозняк словил. В общем, хрен его разберешь, я хочу ментов вызывать. Давай-ко тебя сейчас сбоку выпущу, а потом вызову.
– Жена в коме? У нас вроде только две коматозницы лежат. Можно мне глянуть на этого буяна?
– Смотри, мне-то что, – охранник отходит в сторону, и легкая фигурка девушки проскальзывает мимо будки-стаканчика, мимо вертушки турникета, мимо неприступной стойки регистрации.
Белая блузка и черная юбка ниже колен. Конский хвост и минимум косметики. Явно не из тех модниц, у которых юбка пояс напоминает и которые стремятся заполучить как можно больше мужского внимания. Охранник крякает: эх, где его двадцать лет…
Светлана заглядывает в экран монитора. Виден разгоряченный мужчина, его кулаки продолжают бить в дверь. Тот самый мужчина, который заплатил ей за присмотр за больной женой. Тот, который принес два букета полевых цветов. Что же такое с ним произошло?