Кареглазая моя
Шрифт:
— Ладно, — проворчала я, — куплю новое платье.
— И сделай новую прическу. Потому что эта тебе не идет.
— Думаю, он прав, — осмелилась добавить София, прежде чем я успела вставить хоть слово. — Ты все время зачесываешьволосы вверх.
— После каждой стрижки моя прическа выглядит как шлем Дарта Вейдера.
Не обращая внимания на мои возражения, Стивен обратился к Софии:
— Позвони в салон «Один» и попроси их втиснуть Эйвери в расписание. Если начнут упрямиться, напомни, что они наши должники с тех пор,
— Исключено, — заявила я. — Никаких линз. У меня от них глаза болят.
— Это самая меньшая из твоих проблем. — Стивен нашел ключи. — Пошли.
— Подождите, — доставая из ящика какой-то предмет, воскликнула София и поспешно протянула его Стивену. — На случай, если не хватит денег, — пояснила она.
— Это наша рабочая кредитка? — возмутилась я. — Предполагалось, что мы будем использовать ее только в чрезвычайных ситуациях.
Стивен оценивающе взглянул на меня.
— У нас чрезвычайная ситуация.
Когда я взяла сумочку, и Стивен повел меня к выходу, София крикнула нам вслед:
— Не пускай его в примерочную, Эйвери. Помни, он не гей.
Я ненавидела примерять одежду, ненавидела, ненавидела.
Больше всего терпеть не могла примерочные универмагов. Трельяж, который подчеркивает каждую маленькую поблажку, которую я себе делала, каждый лишний килограмм. Флуоресцентный свет, из-за которого цветом лица я становилась похожа на мостового тролля. То, как продавщицы распевали "у вас все в порядке?" в то самое время, когда я была замотана в какую-нибудь тряпку, словно в смирительную рубашку.
Когда примерка одежды становилась неизбежной, я предпочитала примерочную «Нейман Маркус». Хотя, с моей точки зрения, выбирать любимую примерочную почти так же приятно, как выбирать любимый способ казни.
В «Нейман Маркус» это была просторная и красиво украшенная комната, с зеркалами в полный рост, регулируемым верхним освещением и световыми колоннами с каждой стороны.
— Прекрати, — потребовал Стивен, неся кипу платьев, которые он взял с вешалок, пока мы шли по крупнейшему магазину дизайнерской одежды.
— Что прекратить? — Я отложила два черных платья, которые выбрала вопреки протестам Стивена.
— Прекрати выглядеть так, словно ты один из этих щеночков в клетке на плакатах Общества защиты животных.
— Ничего не могу поделать. Когда передо мной стоит зеркало с пьедесталом, я чувствую угрозу и прихожу в уныние, а ведь я еще даже ничего не примерила.
Стивен взял несколько вещей у услужливой продавщицы, закрыл дверь и повесил их на двухслойную вешалку.
— Человек в зеркале — не твой враг.
— Нет, сейчас враг — это ты.
— Примеряй давай, — ухмыльнулся Стивен.
Он взял платья, которые выбрала я, и пошел к выходу.
— Почему
— Потому что на вечеринку Холлис Уорнер ты не наденешь черное.
— Черный стройнит. Это цвет власти.
— В Нью-Йорке. В Хьюстоне цветное — цвет власти.
Дверь за ним закрылась.
Продавщица занесла бюстгальтер-бюстье и пару туфель на высоком каблуке и оставила меня одну. Раздевшись как можно дальше от трельяжа, я ухватила застежку на спине и повернула ее вперед. Бюстгальтер, с его пластинками в корсете и диагональными швами, бесстыдно высоко поднимал мою грудь.
Я сняла первое платье с вешалки. Это оказалось ярко-желтое облегающее платье с расшитым лифом и атласной юбкой.
— Желтый, Стивен? Я тебя умоляю.
— Любая женщина может носить желтый, главное подобрать правильный оттенок, — отозвался он из-за двери.
Я втиснула себя в платье и потянулась назад, к застежке. Молния не поддавалась.
— Зайди, помоги застегнуть.
Стивен вошел в комнату и бросил на меня оценивающий взгляд.
— Неплохо.
Стоя позади меня, он с трудом застегнул платье.
Когда я ковыляла к зеркалу, мне было тяжело дышать.
— Слишком узко. — Вид растянутых и искаженных швов поверг меня в уныние. — Можешь подать следующий размер?
Стивен приподнял этикетку и, хмурясь, прочел.
— Это самый большой размер.
— Я ухожу.
Стивен решительно расстегнул молнию.
— Мы не сдаемся.
— Нет, сдаемся. Я надену платье, которое у меня уже есть.
— Его больше нет.
— В смысле, нет?
— Как только мы вышли, я написал Софии, чтобы она избавилась от него. Пути к отступлению отрезаны.
Я нахмурилась.
— Я убью тебя одной из этих шпилек. А Софию — другой.
— Примерь еще одно платье.
Он вышел, а я, кипя от злости, потянулась к голубому шелковому платью в пол с верхним слоем из органзы, расшитой стеклярусом, без рукавов и с V-образным вырезом. К моему облегчению, оно с легкостью скользнуло по моим бедрам.
— Всегда хотела тебя спросить, — заговорила я. — Это правда, что София мерила одежду у тебя на глазах?
— Да, — отозвался из-за двери Стивен. — Но она была не голая, на ней было белье. — Немного помолчав, он задумчиво добавил: — Комплект. Черное кружево.
— Она тебе нравится? — спросила я, продевая руки и натягивая платье. Когда он ничего не ответил, я продолжила: — Забудь, я и так знаю, что да. — Я помолчала. — И этот интерес не без взаимности.
— Это твое мнение или установленный факт? — уже не так спокойно спросил он.
— Мнение.
— Даже если бы она меня интересовала, я никогда не смешиваю работу и личную жизнь.
— Но если ты…
— Не собираюсь обсуждать Софию с тобой. Ты скоро?
— Да. Думаю, это платье вполне подходит. — Я повернулась, чтобы застегнуть застежку на спине. — Можешь входить.