Карьера Никодима Дызмы
Шрифт:
Ссылаясь на даты и параграфы, которые сыпались из его рта, как из рога изобилия, чиновник стал оправдываться. Тогда Дызма вынул записную книжку, где добрая половина страниц была исписана наставлениями Куницкого, и повел на него атаку. Он бурей обрушился на Ольшевского за волокиту; когда тот стал извиняться, объясняя, как трудно иногда принять решение, Никодим без запинки повторил афоризм Яшунского:
— Искусство управления — это умение быстро принять решение, дорогой мой!
Он достал визитную карточку Яшунского и сунул ее
Он стал заверять Дызму в своей опытности, сказав, что всегда придерживался буквы закона, что у него жена и четверо детей, что служащие конторы никуда не годятся, что предписания часто противоречат друг другу и поэтому ему ничего не остается, как выполнять их по-разному, что пан Куницкий сам обострил положение, но что сейчас он не видит препятствий, чтобы отпустить ему новые партии древесины.
Кончилось тем, что в кабинет явилась специально вызванная машинистка, и они приступили к оформлению документов, придерживаясь при этом «буквы» последних указаний Куницкого.
Когда они кончили, стемнело, и Ольшевский пригласил Дызму на обед. Тот, однако, решил, что лучше не расставаться с ореолом друга министра, поблагодарил и отказался. Потрепав чиновника по плечу, он сказал на прощание:
— Ну, все в порядке. Советую не затевать со мной историй, потому что это для вас, милый мой, добром не кончится.
ГЛАВА 8
Ссора началась с того, что Нина надела вечернее платье и дольше обычного укладывала перед зеркалом волосы. Это не ускользнуло от наблюдательной Каси.
— Жаль, что ты не надела бального туалета, — сказала она как бы ненароком.
— Кася!
— Что?
— Твоя язвительность неуместна.
— Для чего ты переоделась?
— Переоделась без всякого повода. Просто так. Давно не надевала этого платья.
— Ты отлично знаешь, — крикнула Кася, — что оно тебе очень идет!
— Знаю, — улыбнулась Нина и окинула Касю томным взглядом.
— Нина!
Нина все улыбалась.
— Нина! Брось! — Кася отшвырнула книжку, которую только что читала, и принялась ходить по комнате. Потом она встала перед Ниной и со злостью выпалила:
— Я презираю — понимаешь? — презираю тех женщин, которые для того, чтобы понравиться мужчине, строят из себя… — она искала сильного слова, — строят из себя кокоток, — выпалила наконец Кася.
Нина побледнела.
— Кася, ты меня оскорбляешь!
— Женщина, которая старается понравиться мужчине, производит на меня впечатление — прости за слово, но я буду откровенной, — впечатление суки… да, суки!
У Нины на глазах выступили слезы. С минуту смотрела она на Касю широко раскрытыми глазами, затем охватила голову руками и расплакалась. От рыданий судорожно вздымались лопатки, кожа на шее покраснела.
Кася сжала кулаки, но она была слишком возмущена, чтобы сдерживаться.
— Может, ты будешь отрицать, что сегодня с полудня, когда пришла телеграмма, у тебя переменилось настроение? Может, будешь отрицать, что переоделась ради Дызмы? Будешь отрицать, что уже целый час кривляешься перед зеркалом, чтобы его о-ча-ро-вать?
— Боже мой, боже мой! — рыдая, говорила Нина.
— Мне это противно, понимаешь?
Нина вскочила. Во влажных от слез глазах вспыхнул бунт.
— Ну и пусть, ну и пусть! — сказала она свистящим шепотом. — Верно! Ты права! Я хочу его очаровать! Понравиться ему!.. Тебе это противно… Ты только подумай, может быть, мы с тобой еще противнее?
Кася подбоченилась и расхохоталась:
— Тоже предмет нашла!
Она думала, что уничтожит Нину своей иронией, но та вызывающе подняла голову:
— Да, нашла!
— Он же грубая скотина! — гневно бросила Кася. — Олицетворение «грядущего хама»… Горилла!
— Да! да! Ну и что из этого? — принялась кричать раскрасневшаяся, возбужденная Нина. — Он груб? Пусть. Это тип современного мужчины! Это сильный человек! Победитель! Завоеватель жизни!.. Зачем ты мне постоянно внушаешь, что я стопроцентная женщина? Я поверила тебе, и теперь, когда я встретила на своем пути стопроцентного мужчину…
— Самца, — прошипела Кася.
Нина закусила губу и сдержала дыхание.
— Как ты сказала?.. Хорошо. Самца, самца… А я разве не самка?
— Самка хама.
— Неправда! Пан Никодим не хам. У меня достаточно доказательств его чуткости. Если он и бывает резок, то делает это сознательно. Это его стиль. Это я должна жалеть тебя, раз природа тебя обидела и ты не в состоянии почувствовать электризующее действие этой прекрасной силы, этой власти примитивной мужественности… Да, первобытной… упрощенной натуры…
— Ты что-то легко отказываешься от культурных запросов.
— Лжешь, лжешь, нарочно лжешь: сама говорила, что высшее достижение культуры в том, чтобы слиться с природой…
— К чему эти фразы? — с холодной иронией прервала ее Кася. — Скажи просто, что хочешь залучить его к себе в постель, что дрожишь от нетерпения отдать ему свое тело…
Она хотела продолжать, но смолкла, увидев, что Нина прижала к лицу платок и снова расплакалась.
— Какая же ты… бессердечная… какая… бессердечная! — повторяла, рыдая, Нина.
В глазах у Каси зажглись огоньки.
— Я? Бессердечная? И это говоришь мне ты, Нина? Нина!
— Мне осталось только самоубийство… Боже мой, боже мой, как я одинока!..
Кася налила в стакан воды и подала его Нине:
— Выпей, Нина, тебе надо успокоиться, выпей же, дорогая!
— Нет, не хочу, не хочу… Оставь, оставь меня…
— Выпей, Нина.
— Не хочу, уйди, уйди, у тебя нет жалости…
По рукам Нины, между пальцами, текли слезы. Кася, обняв ее, шептала нежные слова. Вдруг Нина вздрогнула. Вдалеке послышался гудок автомобиля.