Карфаген 2020. Полигон
Шрифт:
— Ножа не хватает. Я с собой взял складень, спрятал в ботинок. Вытащили, сволочи.
— Угу. Предупреждали, что так и будет. Мне сигареты оставили, а спички забрали. И как их прикурить?
Надана разглядывает цепь: прочная, блестящая, метра полтора в длину. Желая испытать новое оружие, она несколько раз бьет дерево, цепь отскакивает, лупит ее по руке. Лекс наблюдает со стороны, но советов не дает, только с сожалением отмечает:
— Если бы шипы на конце, толк был бы.
— И так есть толк. Можно свалить противника, зацепив его ноги. Можно вырвать оружие…
— Можно схватить за цепь и забрать ее у тебя. Идем на ночевку. Завтра потренируемся. Но против гиен, согласен, вещь крутая.
Надана рисует метку, Лекс наблюдает, склонив голову набок, и говорит:
— Здорово придумала. Как хорошо иногда ошибаться в людях.
Надана вскидывает голову.
— Не поняла.
— Ты оказалась сообразительнее, чем я думал сначала.
— Да? Зато ты как был надутым говнюком, так и остался. Но ты дружественный говнюк. Веди, давай.
Обещанные Лексом руины напоминают скорее взорванную скалу: хаотичное нагромождение разнокалиберных камней метров пять в высоту, чуть в стороне — кучами сваленные огромные плиты, камни поменьше, дальше глубокий ступенчатый овраг, куда лететь и свистеть, метров двадцать в глубину.
— Тут был карьер, — резюмирует Лекс. — Брали камень, строили дома.
— Тупо. Вот только это ни хрена не руины, и спрятаться тут негде.
Лекс кивает на нагромождение камней.
— Поднимемся наверх и затаимся. Бесшумно не подкрадутся, а сверху проще отбиваться.
— Чем отбиваться?
— Камней запасем. Смотри, какие глыбы. Чуть сдвинем их, чтоб можно было толкнуть, и они покатились на врага, и тогда никому мало не покажется.
Надана мысленно соглашается и благодарит судьбу, что привела к ней Лекса. Поднимаясь за ним по насыпи, она отмечает, что ноги проваливаются, сюда довольно сложно забраться, и это хорошо. А вот наверху приходится долго и нудно расчищать место для сна. Камни они аккуратно складывают по краю, и получается трехметровая площадка, огороженная полуметровой кладкой — эдакое первобытное укрепление.
План с катящимися глыбами удалось осуществить наполовину, потому что стемнело. Но три крупных валуна все-таки выкорчевали из земли и поставили на хлипкие опоры. Под одним обнаружился то ли лаз, то ли нора, куда угодила нога Лекса, и он чуть не вывихнул лодыжку.
Жара спадает, но кожу печет, словно ее ошпарили кипятком. Надана ложится на спину, сует в рот стебель травы — ей безумно хочется курить. Небо сперва темнеет, а потом наливается синевой, вспыхивают звезды. Она впервые видит звезды так отчетливо, и впервые за долго время ей более-менее спокойно…
И тут издали доносится выворачивающий душу рев охотничьего рога, сигнализирующий о том, что гемоды вышли искать людей.
Глава 9
Это единственный выход
— Суки! — Она сплевывает стебель и с ненавистью смотрит в сторону, откуда донесся рев горна.
— Без дополнительных приспособлений им нас не найти.
— А если они у них есть?
— Тогда тем, кто встретится у них на пути, конец. Ты же смотрела предыдущие сезоны?
— Не все. Каждый раз у гемодов все по-разному, но огнестрел есть всегда.
Воцаряется молчание и тишина, звенящая сотней насекомых. Единственное, чего сейчас хочется: чтобы гемоды проехали мимо. Надана, с тревогой вглядывающаяся вдаль, собирается снова лечь, но вдалеке вспыхивают прожекторы и сразу гаснут.
— Ты видел? — Вскакивает она, хватает Лекса за плечо.
— Что еше? — лениво спрашивает он, переводит взгляд на Надану, и с его лица стирается беззаботность. — Что там? — Он оборачивается.
— Как будто прожектор включили и выключили. Гемоды, сто пудов.
— Как близко?
— Далеко… Вон, смотри, смотри!
И снова вспышка, но сейчас ясно, что это фары автомобиля или чего-то подобного. Теперь встает Лекс и обстоятельно, с чувством матерится. У гемодов есть машина, значит, передвигаться по Полигону они будут очень быстро.
Фары блеснули еще несколько раз, будто бы машина каталась туда-сюда, а потом она съехала с возвышенности и… То ли Надане кажется, то ли на самом деле кто-то пронзительно кричит.
Умиротворение сменяется тревожным ожиданием. Наперебой стрекочут насекомые, небо давит могильной плитой. Больше гемоды себя не обнаруживают, и напряжение спадает. Лекс укладывается на бок спиной к Надане, поджимает ноги.
— Попытаюсь поспать.
— Лады. Я пока на стреме.
Удивительно, но он очень быстро перестает ворочаться и затихает, а Надана всматривается в черную пустошь, где холмы напоминают спины притаившихся чудовищ. Что-то трещит, словно исполин скрежещет зубами, но вскоре Надана понимает, что это не кто-то пытается подкрасться, а сами собой осыпаются камни. В стрекот кузнечиков то и дело вплетается жужжание дронов, потому Надана не сразу замечает нарастающий монотонный гул.
Обращает она на него внимание, когда на холме не так уж далеко вспыхивают фары, на миг ослепив ее. Машина съезжает с холма, снова воцаряется ночь, и холмы гасят рев мотора.
— Лекс! — вскрикивает она, тормошит спящего парня.
Он реагирует быстро: сперва вскакивает и лишь потом открывает глаза.
— Они, сука, сюда едут! — почти кричит Надана, пританцовывая на месте. — И уже близко…
Свет бьет по глазам. Теперь авто гемодов в трех-четырех холмах от убежища, но чуть восточнее.
— Пригнись.
Рев мотора усиливается, фары разрывают черноту. Надана, не замечая того, стискивает плечо Лекса, а он кладет ладонь на ее руку, ободряюще ее сжимает.
Машина проезжает метрах в двухстах восточнее, и Надана выдыхает, провожает глазами светящееся пятно. Из-за облака пыли не видно, что именно там за механизм. На некоторое время машина скрывается из вида, рокочет вдалеке, у периметра, а потом рев мотора снова усиливается. Гемоды прочесывают местность, и, скорее всего, все необходимое для охоты на людей у них есть: не только огнестрел, но и инфравизоры.