Карибская эскапада
Шрифт:
Да, думаю, ловелас ты наш доморощенный, да что там — ловелас, кобель просто-таки!
Вот узнает об этом Айна — отрежет тебе достоинство твоё безжалостно!
Айна? Вот же, чёрт побери! Бывает же такое! Судя по всему, Лёха и паспорт ей сделать умудрился, вот же молодец!
— Привет, Андреас! — Айна говорит, — Ну как, похожа
— Более чем, — отвечаю, — Просто слов нет! А что там с Эскобаром, достали?
— А как же, — Лёха улыбается в свои реденькие кошачьи усы.
— Он умирал долго и мучительно, — Айна уточняет тоном тургеневской мечтательницы, — Жаль только, что это повторить — уже не получится.
Прилетели в Питер. В зал прилётов заходим, а навстречу песенка в тему, Розенбаум:
Я люблю возвращаться в мой город прокуренным гостем,Брать такси на стоянке, которой уютнее нет.И слегка тормазнуться на улице Зодчего Росси.В ожидании блеска мелькнувших в дали эполет.Боже мой, Боже мой, как люблю я домой возвращаться.Как молитву читать — номера ленинградских машин.И с родной Петроградской у старой мечети встречаться,Пролетая по белым ночам опьянённоё души.Лёха, душа нежная и ранимая, — даже прослезился слегка.
На стоянку, уютней которой нет, и направились. Ехать то нам вместе, живём через дом друг от друга.
Лёха вдоль ряда свободных такси прошёлся, не торопясь, туда-сюда, выбрал водилу самого солидного — пожилого дядьку с роскошными седыми усами.
Рюкзаки в багажник побросали, расселись, Лёха на переднее сиденье — рядом с водителем.
Достаёт приятель из портмоне стольник баксов, плюёт на него и к лобовому стеклу машины пришпандоривает, второй стольник достаёт, плюёт на него, и рядом с первым размещает:
— Задним ходом, шеф, на Гражданку! Поехали, благословясь!
Дядька то нормальный попался. Всего минуту в обалдении полном просидел, а дальше заржал, что тот даун хронический на концерте Евгения Петросяна, только стёкла автомобильные задрожали — оценил шутку.
— Да, ладно, — Лёха говорит, пряча один из полтинников обратно в портмоне, — Обычно поехали. Только медленно очень, и у каждой встреченной пивной точки — остановка непродолжительная. Соскучал я что-то по пиву ленинградскому, водой невской разбавленному.
У всех пивных ларьков останавливаться, конечно, не стали. Только у первых трёх — потом писать захотелось.
Вот и через ручей Северо-Муринский переехали.
— Вот она, Родина, — Лёха извещает, — И, если что, буду я её защищать — до патрона последнего. Памятью Че клянусь! А особняки на Рублёвском шоссе — и не хочется вовсе.
Пусть хоромы свои Суки Рублёвские, Алчные, сами — на фиг — защищают.
Рублёвские хоромы —Как знак беды большой.И чёрные вороныКружатся над страной.В рублёвские скворечникиВороны те летят.И падалью, конечно,Накормят воронят.Давайте мы Рублёвку,Как ранее — Аляску,Загоним за валюту —Сопливым иностранцам.Конец первой книги.