Карибская сага(Логово льва-новая редакция)
Шрифт:
Но только по самому последнему льду, когда уже и выходить на него небезопасно. Всего два-три дня длится активный клёв, после чего рыба опять куда-то исчезает – на целый год. Вот, такая загадка природы…
Джип остановился, не доехав до озера метров десять.
Ник выбрался из машины, не торопясь, прошёлся вдоль берега.
Весенний воздух, нестерпимо пахнущий родниковой водой, нежно щекотал ноздри. Бездонное голубое небо висело над головой. Над озером поднималось влажное марево. Лёд, почерневший местами, уже подняло наверх, между берегом и ледовым панцирем по всему периметру озера образовалась двухметровая полоса чистой воды.
«То, что надо», – подумал Ник. – «Кажется, успел. Ещё одна ночь и всё, лёд начнёт рассыпаться прямо на глазах…».
– Не передумали, шеф? – поинтересовался широкоплечий шофёр-телохранитель Витька, наполняя водкой гранёный стакан, стоявший на капоте автомобиля.
– Где покупал? – строго спросил Ник, недоверчиво косясь на водочную бутылку.
– Как вы и просили, в ларьке. Не сомневайтесь, настоящая «палёнка»!
Ник резко выдохнул, вздрагивая от отвращения, медленно, глоток за глотком, затолкал в свой организм противную жидкость, занюхал рукавом старенького ватника.
Окончательно отдышавшись, вкусно похрустел солёным огурцом, несколько раз жадно затянулся беломориной.
– Всё, пора!
Он достал из багажника квадратный щит, сколоченный из грубых досок, подошёл к берегу и, сильно размахнувшись, зашвырнул щит на почерневший лёд.
– Вы там поосторожнее, шеф! – заботливо посоветовал Витька.
Ник высоко закатал отвороты болотных сапог, прошагал по воде к кромке льда, поправил щит и осторожно лёг на него животом. Отталкиваясь ото льда руками, медленно заскользил вперёд
Надо льдом тоже была вода, сантиметра два-три, поэтому со стороны живота ватник тут же промок насквозь.
Можно, конечно, было и гидрокостюм надеть, но это уже совсем не то, не по-честному…
Лёд заметно прогибался под тяжестью его тела, обещая незабываемое знакомство с холодной озёрной пучиной.
«Ничего страшного», – успокаивал себя Ник. – «Ерунда, здесь просто очень мелко, вода прогрелась, вот лёд и стал таким пористым. Дальше глубина начнётся, там лёд настоящий, прочный…».
Метров через сто двадцать он остановился, вытащил из ножен, висящих на поясе, верный нож и аккуратно прорезал во льду квадратное отверстие. Толщина льда не превышала четырёх сантиметров, он резался как свежий мармелад.
Ник достал из правого рукава ватника крохотную зимнюю удочку, из левого – круглую коробку со свежим мотылём. Насадил на крючок мормышки несколько жирных личинок, опустил нехитрую снасть в квадратную лунку. Мормышка медленно легла на дно, Ник немного подмотал катушку, укорачивая леску. Немного поиграл мормышкой, кончик кивка мелко задрожал и опустился вниз. Он резко подсёк и через десять секунд вытащил из лунки трехсотграммового подлещика. Отличная рыбина! Просто великолепная! Ник снял добычу с крючка и отправил в полиэтиленовый пакет, заранее прикрепленный к широкому кожаному ремню, подпоясывающему ватник.
Есть задел!
Часа через три окончательно затекла поясница, замёршие пальцы уже не гнулись, отказываясь насаживать ярко-рубинового мотыля на крючок. В мешке было уже килограммов пять разной рыбы: подлещики, несколько двухсотграммовых окуней, один небольшой налим.
«Пора закругляться», – решил Ник.
Он развернулся на щите на сто восемьдесят градусов, надел на руки брезентовые рукавицы и, сильно отталкиваясь ото льда, отправился в обратный путь.
За эти три часа лёд совсем раскис. Каждый пройденный метр давался с трудом, ныли предплечья, судорогой сводило уставшие руки.
– Шеф, давайте я вам верёвку брошу? – забегал вдоль берега шкафоподобный Витька.
– Да пошёл ты, – пробурчал под нос Ник, преодолевая последние, самые трудные метры.
У самого берега он встал на ноги, с трудом выбрался на мелкозернистый песок пологой косы.
– Ну, долго я буду ждать? – вопросительно уставился на верного телохранителя.
Тот молнией пронёсся к машине, через две секунды вернулся, зажав в ладони одной руки стакан водки, в другой – большой кусок чёрного хлеба, щедро намазанный плавленым сырком «Дружба».
Ник, на этот раз с видимым удовольствием, выцедил водку, с аппетитом закусил и, радостно улыбаясь, огляделся по сторонам.
В десяти-двенадцати метрах от себя он обнаружил симпатичную, разодетую в пух и прах девицу.
Девица держала в руках кинокамеру, направив объектив прямо на него.
– Это что ещё за хрень? – недовольным голосом поинтересовался Ник.
– Да я и сам толком не понял, – смущённо пожал плечами Витька. – Похоже, иностранка. Проезжала мимо, увидала ваши подвиги, остановилась, начала снимать. Вы про такой случай инструкций не давали, я и не стал её прогонять. Иностранка, опять же…
Ник только рукой недовольно махнул, мол, дурака только могила исправит.
Иностранка, тем временем, выключила свою камеру и подошла к Нику вплотную.
– Извините, вы – бедный? – спросила участливо. – Вам нечего кушать? Вы голодны? Я могу дать вам телефон Армии Спасения.
– Спасибо, не надо, – вежливо поблагодарил девушку Ник. – Я очень богат. Моя компания стоит порядка десяти миллионов долларов.
– Зачем же тогда всё это? – иностранка указала тоненьким пальчиком в сторону озера.
– Душа просила, – доходчиво пояснил Ник. – Русская Душа – она такая. Её даже бешеные баблосы испортить не могут…
Из плена воспоминаний его вернул громкие возгласы Юхи.
– Тихха! Тихха! Стопинг! Стопинг! – надрывался финн.
Ник перестал грести и развернулся на сиденье. До полосы берегового льда оставалось метров семь-восемь. Лёд был пористый, местами – жёлто-фиолетовый, местами – откровенно-чёрный, общая ширина ледяной полосы не превышала двух километров.
Баркас несильно ткнулся носом в ледовое поле и тут же углубился в него почти на целый корпус.