Карибская сага(Логово льва-новая редакция)
Шрифт:
Ухаживала в миссии за больными, детишек индейских обучала английскому языку, а в посёлке появлялась только по крайней необходимости: в галантерейной лавке купить ниток-иголок да на почту наведаться.
Звали её – Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что, глядя на неё, даже у бродячих собак на глаза наворачивались крупные слёзы.
Говорили, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую миссию.
Разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все по очереди оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания: цветы тропические дарить охапками, самородки золотые предлагать через посыльных мальчишек-индейцев.
Только не принимала она никаких подарков, да и вообще, ни с кем из тех кавалеров даже парой слов не перебросилась – идёт себе, глаза долу опустив, на вопросы и приветствия не отвечая.
Лопнуло тогда у бродяг терпение. Однажды под вечер, дружной толпой человек в сто, пожаловали они к бессердечной недотроге в гости.
Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с миссией и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы – неизвестные тогда в Карибии цветы, видимо, с собой из Штатов привезла черенки.
Вернее, роза была всего одна, остальные не прижились.
Выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум: мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий. Так ли, иначе – но свадьбе к заходу солнца быть!
Грустно улыбнулась тогда Анхелина и спокойно так отвечает, мол, я, конечно, уступаю насилию, а выбор свой сама сделаю: срежу сейчас эту жёлтую розу и вручу своему милому избраннику.
Радостно заволновались потенциальные женихи, завопили в предвкушении волнующего кровь спектакля.
Тут девушка взяла у ближайшего к ней примата острый кинжал, осторожно срезала жёлтую розу, тщательно шипы все со стебля удалила и аккуратно воткнула: розу – себе в волосы, кинжал – себе в сердце. И упала бездыханной.
Долго стояли бандерлоги над мёртвым телом, стояли и молчали.
Потом похоронили девушку, над могилой поставили каменную часовню.
А город нарекли – Сан-Анхелино.
И стали все и повсюду выращивать жёлтые розы…
Потом уже, как-то сам собой, родился милый обычай: если мужчина хочет предложить девушке или женщине руку и сердце, то дарит ей жёлтую розу. Если она согласна, то пристраивает цветок в свою причёску.
Вот, здесь всё только и начинается…
Видимо, дух невинно убиенной Анхелины так и не нашёл покоя, до сих пор бродит по городку да и вмешивается беспардонно в дела любовные.
Когда, например, мужчина неискренен или намерения имеет нечестные, то тут же раздаётся негромкий хлопок, и виновник впадает в летаргический сон.
Каждый раз всё происходит по-разному: кто-то десять минут спит, кто-то месяц, видимо – в зависимости от степени нечестности.
Впрочем, с женщинами и девушками, которые цветок без должных на то оснований – то есть, без любви настоящей – принимают, то же самое происходит.
Бывает, что и оба засыпают. Одна пара полгода проспала, потом несостоявшиеся супруги одновременно проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза и рассмеялись. А сейчас ничего – друзья закадычные…
Ещё бывает, что когда девушка в свои волосы жёлтую розу, принесённую кавалером, втыкает – над Сан-Анхелино, вдруг, загорается яркая радуга.
Это означает, что всё хорошо, и Святая Анхелина данный брак благословляет.
Правда, красивая легенда?
– Очень красивая! – подтвердила Айна, украдкой смахнув со щеки крохотную слезинку.
Негромко прозвенел старинный колокольчик. Узенькая входная дверь распахнулась, и в pulperia вошёл новый посетитель весьма примечательной наружности: роста среднего, толст, широк и неповоротлив, одет в поношенный сюртук старинного фасона, рыжая лопата-борода, в мочке левого уха – массивная серебреная серьга с жёлтым камнем, на боку – огромный тесак непонятного предназначения, на голове – классическая пиратская треуголка. Лет обладателю рыжей бороды было, пожалуй, шестьдесят с небольшим, но его карие глаза сверкали молодо и ярко, что говорило об увлекающейся и романтичной натуре вошедшего.
Незнакомец, стряхнув на пороге дорожную пыль со своей одежды, сразу направился к столику, за которым располагались Ник и его товарищи, медленно, с чувством собственного достоинства, стащил с головы треуголку, обнажив обширную лысину, покрытую редкими рыжими волосинками, и негромко представился:
– Зорго, капитан карибской шхуны «Услада Ветров». Вернее, уже бывший капитан, так как два года тому назад передал все дела своему племяннику Диего. Сейчас я – обыкновенный береговой бездельник.
Вежливый Банкин тут же вскочил на ноги, крепко пожал рыжебородому руку и любезно заверил:
– Что вы, сеньор Зорго, капитан – это пожизненное звание. Разрешите, я вас так и буду называть – капитан Зорго? – в свою очередь отрекомендовался, в соответствии с имеющимися у него документами: – Ганс Вагнер, немецкий путешественник и коллекционер из Гамбурга. К вашим услугам…
Ник и Айна также представились – как жители Барселоны Андрес Буэнвентура и Анна Гонсалес
Капитан Зорго трепетно поцеловал Айне руку, поглядел ей в глаза и сообщил:
– Безмерно рад нашему знакомству, прекрасная донна. Сеньор Алекс о вас очень много рассказывал. Моё уважение к вам безмерно…
– Что с ним? Он жив? – Айна смертельно побледнела и крепко зажмурила глаза – в ожидании страшной вести.
– Успокойтесь, милая сеньора, с Алексом всё нормально, – заверил рыжебородый, правда, тут же уточнил: – Почти нормально. Сеньор Алекс сейчас находится в плену у индейцев племени чиго. Но они и не думают его убивать, просто требуют выкуп. Сейчас я вам всё подробно расскажу, только горло слегка промочу, а то целых двенадцать часов не вылезал из седла…