Карибская тайна
Шрифт:
— Я помог ей совершить убийство…
Слово было произнесено. Воцарилась тишина. Ивлин смотрела на него округлившимися глазами.
— Ты понимаешь, что ты сказал?
— Да. А тогда я ни о чем даже не догадывался. Она попросила меня купить кое-какие лекарства. Я не знал — не имел ни малейшего представления, зачем они ей. Она дала мне рецепт, который у нее был, и попросила скопировать…
— Когда это было?
— Четыре года назад. На Мартинике. Когда.., когда жена Грега…
— Его
— Да — и я ей помог. Когда я понял…
Ивлин прервала его.
— Когда ты понял, что случилось. Лаки напомнила тебе о том, что рецепт написал ты, лекарство покупал ты, и теперь вы с ней повязаны? Верно?
— Да. Она сказала, что сделала это из жалости.., что Гейл сильно мучилась.., что она умоляла Лаки помочь ей уйти из жизни.
— Убийство из милосердия! И ты поверил?
Помолчав, Эдвард Хиллингтон ответил:
— Нет.., в глубине души нет.., я принял это объяснение, потому что хотел поверить.., потому что потерял голову от любви к Лаки.
— А потом — когда она вышла за Грега — ты все еще верил?
— К тому времени я уже убедил себя.
— А Грег — было ему что-нибудь известно?
— Абсолютно ничего.
— Вот в это поверить очень трудно!
Эдвард Хиллингтон не мог больше сдерживаться.
— Ивлин, мне необходимо от этого освободиться! Эта женщина до сих пор не упускает случая напомнить мне о том, что я ее соучастник. Она знает, что я больше не люблю ее. Не люблю? Да я ее ненавижу. Но она всячески дает мне почувствовать, что я с ней связан — тем, что мы вместе совершили…
Ивлин принялась ходить взад-вперед по комнате; потом остановилась и посмотрела ему в глаза.
— Эдвард, твоя беда в том, что ты до смешного чувствительный и к тому же невероятно внушаемый человек. Эта дьяволица держит тебя в своей власти, играя на твоем чувстве вины. Но скажу тебе в простых библейских выражениях: вина, которая тебя гнетет, — это твой грех прелюбодеяния, а не убийства, тебя мучила совесть из-за романа с Лаки — а потом она воспользовалась тобой, чтобы убить Гейл, и заставила тебя почувствовать, что ты тоже в этом повинен. Но это не так.
— Ивлин… — Он шагнул к ней. Она отступила назад, немного помолчала — и посмотрела на него испытующе.
— Это все правда, Эдвард? Правда? Или ты это сочинил?
— Ивлин! Ну зачем я бы стал сочинять?
— Не знаю, — медленно ответила Ивлин Хиллингтон. — Понимаешь, мне трудно верить — кому бы то ни было. И еще.., ох, не знаю.., я дошла до того, что вообще ни во что не могу верить, даже если это правда.
— Пропади пропадом все это. Вернемся в Англию.
— Да… Вернемся… Но не сейчас.
— Почему?
— Не надо подавать виду — пока. Это
Глава 13
Виктория Джонсон сходит со сцены
Вечер близился к концу. Стальной джаз постепенно умерял свой пыл. Тим вышел из столовой на террасу и обвел ее взглядом. Потом обошел освободившиеся столы и выключил стоявшие на них лампы.
Вдруг позади него женский голос произнес:
— Тим, можно вас на минуточку?
Тим Кендал вздрогнул.
— А, это вы, Ивлин! Чем могу быть полезен?
Ивлин огляделась по сторонам.
— Пойдемте, присядем к тому столу.
Она подвела его к столу в дальнем конце террасы. Тут им никто не мог помешать.
— Тим, простите, что я начинаю этот разговор, но я очень обеспокоена из-за Молли.
Его лицо мгновенно изменилось.
— Что такое? — спросил он напряженным тоном.
— Мне кажется, с ней не все в порядке. Она выведена из равновесия.
— Да, в последнее время ее выводит из равновесия буквально все.
— Я считаю, что ей нужно поговорить с врачом.
— Вы, наверно, правы, но она не хочет. Даже мысли не допускает.
— Почему?
— А? Что почему?
— Почему она не допускает мысли о разговоре с врачом?
— Ну, — ответил Тим неопределенно, — знаете, бывает иногда такое настроение. Когда человек боится услышать от врача что-то нехорошее.
— Но вас, лично вас ее состояние не беспокоит?
— Беспокоит, конечно. Еще бы.
— А не мог бы сюда приехать кто-нибудь из ее родных и побыть с ней?
— Нет. От этого ей бы стало только хуже — гораздо хуже.
— А там что-то не так? В смысле, с ее родными?
— Да в общем-то обычное дело. Просто она очень нервная, и.., ну не могла с ними ладить.., особенно с матерью. Никогда не могла. Они.., странная у них семейка.., в некоторых отношениях.., короче говоря, она с ними порвала. Хорошо сделала, я считаю.
Ивлин, помешкав, добавила:
— По ее словам, у нее, бывают провалы памяти, и еще она испытывает страх перед людьми. Это уже чуть ли не мания преследования.
— Ну не надо! — рассердился Тим. — Скажете тоже — мания преследования! Легко вам такими словами бросаться. Просто у нее.., в общем.., нервозное состояние. Приехала сюда, здесь все для нее чужое, черные лица кругом… Мало ли какие страхи все это может вызывать!
— Да, но не у таких женщин, как Молли.
— Знаете, иной раз со стороны и не поймешь, чего человек боится. Кто-то не может, например, находиться в одной комнате с кошкой. Другой падает в обморок при виде гусеницы у себя на рукаве.