Карибское танго (Баллады о Боре-Робингуде - 1)
Шрифт:
3
Тихая улочка. Обшарпанное здание полицейского управления осенено государственным флагом, выцветшим под тропическим солнцем до полной неразличимости рисунка; у крыльца - армейский джип-развалюха. В комнате, за столом - милейший старый негр (чистый дядя Том) в мятом мундире с линялыми нашивками инспектора:
– ...Этого не может быть, сэр! У нас на весь остров - десяток полисменов, четверо из них - мои родственники. А последний арест у нас тут был... я уж и не упомню когда - болельщики подрались после
Тут он вдруг осекается и, меняясь в лице, тихо просит:
– А ну-ка, парень, опиши мне еще разок этого твоего... Конкассёра. Ты кроме черных очков хоть чего-нибудь запомнил?
По мере рассказа потерпевшего инспектор как-то весь съеживается и убирает голову в плечи. Потом, крякнув, достает из тумбы стола початую бутылку рома, наливает в стакан где-то на три пальца и подает парню:
– Ну-ка, глотни. Считай, как лекарство!
Тот механически выпивает. Инспектор приступает, отводя взгляд и бесцельно водя ладонью по поверхности стола:
– Прям и не знаю, как начать... Короче - девушки своей ты больше не увидишь. Нету ее больше. Считай это за факт. А что ты сам пока еще жив это, по сути, чистое недоразумение. Недогляд.
Парень безмолвно слушает, чуть приоткрыв рот - тут приоткроешь...
– Такое дело... Остров наш принадлежит мистеру Бишопу - во-он его вилла на горе. От господина президента до последнего муниципального мусорщика - все у него на жаловании... ну и я в том числе. Откуда денежки сам понимаешь, чай, не маленький...
– Кокаин?
– Я этого не говорил... Но тут не в одних деньгах дело. Охрана его ну, ты их видел - держит весь остров во как, - и "дядя Том" демонстрирует свой мосластый кулак.
– Парни оторви и брось, и все как один пришлые, неведомо откуда; ни родственников, ни друзей... А самое-то, самое главное...
– тут инспектор невольно оглядывается и понижает голос.
– Он Барон Суббота, так что ни один черный против него никогда не пойдет.
– Барон Суббота, - морщится парень, - это вроде повелителя зомби?
– Не надо б вам, сэр, такие вещи вслух произносить, хоть даже и днем!.. Ну, а белые его называют - Драконом. Поскольку каждый год на острове исчезает девушка - самая красивая. С концами... Такие дела. Только вот с тобой у них вышла промашка: по моему разумению, нельзя им было тебя отпускать, никак нельзя. Так что линяй-ка ты отсюда, парень - может, еще выскочишь. Аэропорт-то наверняка уже перекрыт, так что попробуй к рыбакам: тут на лодке можно хоть до Багам, хоть до Гаити - там и то лучше. Давай, в темпе: вообще-то я б должен тебя задержать...
Парень неверными шагами направляется к выходу, и тут на столе у инспектора звонит телефон. Тот несколько секунд обреченно глядит на аппарат - старый-престарый, еще эбонитовый - и потом осторожно снимает трубку:
– Полицейское управление! Инспектор Джордан.
Вслушивается в бурчание трубки, и не сводя глаз с удаляющейся спины парня, тихо отвечает:
– Так точно, сэр, был. Уже ушел. Минут... минут эдак двадцать назад. Вроде, в аэропорт.
Наливает себе рому - полный стакан, выпивает единым духом. Некоторое время сидит, спрятав лицо в ладонях. Потом медленно поднимает голову; видно, что в глазах у старого негра - неподдельное горе:
– Двадцать минут я тебе подарил, парень. Всё, что смог. Прости, если можешь...
...Парень бредет по городской улице - сам не зная куда. Вдали мелькает карибский карнавал, навстречу прется небольшое стадо галдящих туристов, увешанных фотоаппаратами... И вдруг парень застывает как вкопанный: из небольшого ресторанчика до него долетает тирада на великом и могучем:
– Боря, ну объясни ты, блин, этому козлу, чтоб по-человечески их сварили, в воде! Что за изврат - раки в гриле! И пива пускай подадут нормального, чешского, а не этой мочи штатовской!
4
За столиком пустого в этот час ресторанчика - трое: сухощавый брюнет с мужественным медальным профилем, охрененных размеров "пельмешек" кил эдак на сто с гаком (но не жирный а именно здоровенный), и пожилой, совершенно седой мужик с несколько асимметричным, явно "собранным из кусков" лицом, рассеяно изучающий местную газету. "Пельмешек" тычет сосискообразным пальцем в блюдо с креветками-гриль, адресуясь к совершенно обалделому мулату-ресторатору:
– Берешь... Ну, тэйк! Уотер, солт, энд... как же, блин, лаврушка-то будет?
– "Bay leaf", - роняет со своего места медальнопрофильный, которого явно забавляет лингвистический квест "пельмешка".
– Помнишь, Ванюша, бейлифа Ноттингемского?
Седоголовый же со вздохом опускает газету и принимается лично инструктировать чуть воспрянувшего духом мулата на каком-то явно не-английском наречии. Наконец ресторатор исчезает с глаз долой вместе со своим злосчастным грилем, а седоголовый укоризненно оборачивается к "пельмешку":
– Знаешь, Ванюша, чего он сейчас думает? "Воистину, причуды этих НОВЫХ РУССКИХ не знают границ! Раки - в кипятке, придет же в голову такая дурь!" И не лень тебе скандалить - в такую жару...
– Нич-чё!.. Знай наших!
– и "пельмешек" воинственно водружает на стол пару своих гиреобразных кулачищ.
– А вы по каковски это с ним, товарищ подполковник?
– По-креольски.
– Ну, блин, круто!.. Не, а есть - для примера - хоть чего-то, чему б вас в Аквариуме не обучали?
– Креольскому - как раз не в Аквариуме...
И тут в разговоре возникает пауза, поскольку к столику их подходит без приглашения давешний парень. Он уже более или менее взял себя в руки, а в глазах его явственно разгораются огоньки безумной надежды: