Карма несказанных слов
Шрифт:
Иван поднялся, ухватил девочку за руку и подвел к матери.
– Следить за дочкой надо, – бросил испуганно притихшей мамаше.
И только тогда заметил, что ребенок тоже испугался. Девочка больше не смеялась, как только что с незнакомой тетей, и всю оставшуюся дорогу тихо сидела около матери.
Он вернулся на место и встретился с укоризненным взглядом своей попутчицы. Она опять уставилась в окно, а он почти ее не замечал.
Ему почему-то стало стыдно.
Потом он встречал ее изредка в деревне и всегда отчего-то подолгу смотрел ей вслед…
Девушка его не видела, она сидела
– Здрасте, – наконец заметила его красавица. Ничего надменного в ее голосе не оказалось, наоборот, звучал он приветливо, но это раздражало его еще больше. Окажись она хамкой с большими претензиями, он так и записал бы для себя и разговаривал бы с ней, глядя как будто сквозь нее, он это умел, и ему не захотелось бы молчать и разглядывать ее, как сейчас.
Девушка смотрела весело и ждала, когда он заговорит, а он все молчал. Иван вдруг пожалел, что всего-навсего деревенский участковый – он не пара богине, стряхивающей пепел с сигареты тонкими пальцами. Иван жалел, что он участковый, несколько раз в год, правда, очень недолго – пару секунд, не дольше. Учась в школе, Иван собирался поступать в институт, но не поступил и пошел в армию. Тогда еще думал, что будет инженером, и не сомневался в этом. После армии он пошел работать в полицию, потому что другой работы не искал, а эта подвернулась, он был уверен, что это временно – он будет поступать в технический вуз. А если временно, какая разница, где трудиться? Он не стал поступать в вуз, а поступил в школу полиции, потому что уже через несколько месяцев понял: его место здесь, ему не нужна никакая другая работа.
– Иван! – отчего-то обрадовалась вышедшая на крыльцо Лена. – Пойдемте с нами завтракать. Пойдем, Люсь.
Он удивился, что Лена сразу его узнала и запомнила, как его зовут, все-таки состояние у нее тогда было шоковое. А девушку-богиню, оказывается, зовут Людмила. Странно, что у нее такое немодное имя, подумал он, проходя за Люсей-Людмилой в небольшую комнату. Немодное имя ему понравилось, оно как будто приближало красавицу Люсю к нему. Люся казалась высокой, он прикинул: если и ниже его, то на сантиметр-другой. Плохо. Посмотрел на ноги: она была без каблуков, в тапочках. Нет, пожалуй, ниже она все-таки сантиметра на три. Все равно плохо.
Не то чтобы он комплексовал из-за своего роста, вовсе нет, фигура у него была стройная, а мускулами он даже гордился. С какой стати ему пришло в голову мериться ростом?
Старая тетка возлежала на диване, укрытая пледом, она тоже его узнала и обрадовалась:
– Иван! Здравствуйте. Садитесь завтракать. Садитесь, садитесь.
– Да я вообще-то на минуту, – наконец произнес он и посмотрел на Люсю, как будто спрашивал разрешения.
– Ну и что же,
– Мы провозились все утро, – говорила Лена, подавая на стол тарелки с ароматными котлетами и жареной картошкой. – Теперь сами не поймем, то ли завтрак у нас, то ли обед.
– Спасибо, – отказался он. Неуютно себя чувствовал при Людмиле. Сейчас задаст вопросы, которые приготовил, и навсегда забудет и Демидовых, и Люсю, и свое неожиданное раздражение.
Он совсем недавно плотно позавтракал, и тоже котлетами, правда, магазинными, готовыми, но вдруг отчаянно захотел и котлет, и огурцов, и помидоров, и грибов в смешной вазочке. А еще ему неожиданно понравилось, что все три женщины смотрят на него ласково, а Люся улыбается, даже недавнее раздражение отступило.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он Елизавету Александровну, похвалив себя за то, что не забыл, как ее зовут.
– Нормально. Надоело уже лежать, – улыбнулась та.
– Надоело – не надоело, а лежи, – приказала племянница.
– Вы в отпуске? – спросил он у Лены. На самом деле ему хотелось выяснить другое: кто такая Люся, хотя выяснять это не было никакой необходимости, и он опять почувствовал, как возвращается раздражение. На себя.
– Лена в отпуске, а я просто так… В отгуле. Мы работаем вместе, – объяснила Люся, будто угадав его мысли.
– Отпуск уж в очень неподходящее время – ни искупаться, ни позагорать, – сокрушалась тетка. – Я им говорю, не нужно со мной сидеть, привезли бы продуктов, а разогреть я и сама могу, не парализованная же, слава богу.
– Отпуск хорош в любое время, – улыбнулась Лена. – И позагорать вполне можно. Двадцать градусов почти. Да, Люсь?
Люся покивала и опять улыбнулась.
– Мы, наверное, вам много хлопот доставили, – заметила Елизавета Александровна. – Тут, по-моему, ничего страшнее краж не случалось никогда.
– Да нет, всякое бывает. Как везде.
Надо было повернуться и уйти, но он все медлил. Стоять у накрытого стола было глупо, он вздохнул и протянул Люсе визитку.
Вторую визитку, для Лены и Елизаветы Александровны, положил на маленький столик.
– Звоните, если что. Не стесняйтесь. – И добавил уж совсем лишнее: – Если помощь какая нужна по хозяйству, тоже звоните.
– Парень какой хороший, – засмеялась Люся, когда за Иваном закрылась калитка.
Они зачем-то провожали его глазами, даже вышли в другую комнату, из которой была видна широкая дорожка к дому.
– Хороший, – кивнула Лена и не к месту попросила: – Узнай, во сколько Ирка пришла на работу, когда Нонна умерла.
– Я и так знаю, – равнодушно сказала Люся, упорно глядя на опустевшую дорожку. – Ни во сколько. Когда Дмитрий Михайлович позвонил и ты ушла, я поднялась к Ирке. Вообще-то я думала, что она уже знает, поднялась просто так, на всякий случай. Может, помощь какая нужна. Так ее, оказывается, еще не было. Я ей позвонила, и она мне заявила, что находится в автосервисе. Представляешь? Рабочий день давно начался, а она в автосервисе! А если бы Марк Семенович ее вызвал? Короче, она про Нонну от меня узнала. Кстати, та в последний вечер ей звонила.