Карма
Шрифт:
… и все… и все… отключи волю… открой сознание… отключи волю…
Слова капали и капали, повторялись и отражались, переплетались, искажались, создавая в итоге совершенно непонятную мешанину звуков.
Спустя некоторое время Витя встряхнул головой и подняв ее, воззрился в портрет бабы Кали. Огляделся. Заметил, что брюки его изрядно испачкались в глине, поднялся с колен, отряхнулся. «Что-то задержался я здесь, – решил он». Отряхнувшись, Витя пробрался между надгробьями к аллее и двинулся к выходу с кладбища. Посетителей было совсем немного и Витя лишний раз подивился, что это его угораздило сюда притащиться, да еще и одному.
Пешком Витя не пошел. Вот еще, в такую даль тащиться. Можно и посидеть с полчасика, автобус подождать. Многие посетители, выходящие из широко распахнутых ворот, не весело глядели на почти пустую остановку, спрашивали у Вити долго ли он ждет автобус, в раздумье разглядывали дорогу и махнув рукой, шли прочь. А Витя продолжал сидеть. Уже начинало смеркаться, Витя и не собирался вставать. Автобуса не было. Из принципа. Таков уж был Витя. Зря он сидел столько времени? Тем более автобус все равно придет, куда он денется?!
И автобус все таки пришел. Витя продрог до чертиков, проголодался как собака, потерял несколько драгоценных нервных клеток и в салон заходил уже с каким-то отрешенным садо-мазохистким злорадством. Не оплачивать проезд Витя решил еще час назад, хотя чистых абонементов у него было в кармане завались, посчитав это маленькой толикой морального права, которое он приобрел за потерянное время и нервы по вине водителя и автопредприятия в целом. Что и кто был конкретно виноват за задержку рейса Витю не волновало, для себя он принял решение и в собственной моральной системе координат места истца и подсудимых были безоговорочно распределены.
За остановку до того как вылезти нагрянул контроль. Витя вполне спокойно объяснил контролеру, крепко сбитой женщине средних лет с воинственным выражением лица, ПОЧЕМУ он не оплатил проезд. И даже показал для пущей убедительности пачку не пробитых абонементов. Контролеру было начхать на страдания придурка, два с половиной часа просидевшего у ворот кладбища, о чем она и сказала. Витя вспылил. Заорал. И полез драться.
Как он оказался на улице, запыхавшийся, далеко от дороги, он не мог объяснить. Костяшки пальцев были изодраны в кровь. Моросил легкий дождь, он смывал кровь и от этого немножко щипало. Боли не было, было что-то другое, но Витя не мок определить что именно. Он стоял посреди дороги и не знал куда идти и что делать. Словно введенная ранее программа была выполнена, а новая так и не поступила. Витя смог усмехнуться. Сравнение себя с биороботом показалось ему забавным. Однако биороботы могли самосовершенствоваться, рассуждал далее Витя, а следовательно я вполне могу себя перепрограммировать. Уже не плохо.
Нервная пружинка в левом виске неприятно задрожала. Словно откликаясь на ее позывные, Витя осторожно повернулся влево. Пелена дождя буквально смазала окружающее в неопрятно размалеванный рисунок пребывающего в глубокой депрессии художника, однако серый профиль чей-то спины сразу привлек Витино внимание. Привыкший к аналитической работе ум почему-то дал сбой и Дрягунов просто пошел вслед за этой спиной. Поначалу его забавляла нелепость происходящего и был момент, когда он хотел плюнуть, развернуться и уйти прочь. Однако любопытства ради решил посмотреть чем все кончиться и пустил все на самотек.
Ватные ноги несли его все выше и выше по лестнице в совершенно не знакомом подъезде. Человек с серой спиной возился с дверным замком. Витя встал позади него, переводя дыхание. Его тяжелое сопение насторожило человека и он резко обернулся. «А ведь он совсем старик, – удивился Витя, – и что мне от него понадобилось?» Старик соображал быстрее Вити. Открыл дверь и мгновенно исчез за спасительными стенами квартиры. Однако рефлекс Вити не позволил так провести его как мальчишку. Носком ботинка Дрягунову удалось таки образовать щель между косяком и дверью. Старик крыл матом, звал на помощь, давил на дверь, Витя пытался увеличить завоеванные позиции. Наконец старик ослаб, сдался и скрылся в недрах квартиры. Не ожидав отступления Витя ввалился в коридор. Едва он приподнял голову, тяжелый деревянный табурет опустил его на место. Резкая боль вошла в голову как молния, погасив и без того неважно дышащее сознание.
Визит в дежурную часть милицейского участка никогда не бывает приятным. И все же Лена Дрягунова испытала большое облегчение, увидев за мутноватым стеклом кабинки дежурного мужа. Лейтенант толком ничего не объяснил. Позвонила, мол, какая-то женщина, говорит, что лежит молодой мужчина у них на площадке, без признаков сознания, на лбу кровавая ссадина.
Допрос Вити отложили до лучших времен, благо объяснить что-либо вразумительное он был не в состоянии. Витя и самом деле был как не свой. Вялый, апатичный, жену и то не сразу признал. Обработав дома ссадину, Лена накормила мужа и дала успокоительного, так на всякий случай. Едва тот захрапел, побежала к Юрику. Он обычно был в курсе Витькиных заморочек, мог помочь и сейчас.
В тот вечер Юрика оторвали от чтения увлекательного фантастического романа со всеми его излюбленными атрибутами: размножением сознания, искревлением пространства, обратным ходом времени, геологической формой жизни и тому подобной чепухой. Идти к Вите и выслушивать как того отпинали в каком-то подъезде ему вовсе не хотелось. Однако рассказ Лены, сотканный из обрывчатых фраз Витьки, заинтересовал его. Фрагментами Витя помнил кладбище и старика, а адрес подъезда и площадки Лене рассказали в милиции. Юрик сразу понял, что не обошлось без бабы Кали. И старик, за которым потащился Витька, явно был не случаен. Действуя по интуиции, Юрик не долго думая, позвонил Тишкевичу. Каково же было его удивление, когда старый хитрец заявил, что адрес ему знаком. Юрик ждал с гулко бьющимся сердцем, пока Вадим Иосифович рылся в своем видавшем виды блокноте.
–Ага, вот он, зараза. – Раздался наконец его голос. – Презанятная, надо сказать, личность. И сволочь порядочная. Колдун это мелкий, работает в частном порядке, клиентура самая разнообразная, в основном низкого уровня развития. Паспортные данные раскрывать не буду. Обойдемся. – И засмеялся.
–И на том спасибо. – Поблагодарил Юрик и повесил трубку.
Пришлось ждать когда Витя проснется. Осоловелые глаза и собранный в глубокие складки от тщетного усилия собраться с мыслями лоб не сулили ничего хорошего. Юрик предпринял стандартный трюк, – бесконтактный массаж головы руками. Нагрел места закупорки энергетики, разогнал их по каналам, лишнее сбросил. В голове у Вити заметно просветлело и он начал вспоминать.
–Погоди, погоди, – прервал его россказни Юрик. – Она так и говорила: открой для меня свое сознание и отключи волю?
–Да, да. – Закивал Витя. – Как сейчас помню.
–Ты уверен, что это лексикон бабы Кали?
–Хм. Действительно, странно. А я и не подумал тогда. Все как-то естесственно казалось.
–В том то и дело.
–Выходит, это я сам придумал?
–А может перевел по-своему.
То, что произошло с Витькой, было очень странно и иного объяснения кроме как сведения счетов с бывшим конкурентом, он не видел. А Витю просто использовали как слепое орудие. Делиться своими соображениями с Витькой Юрик не собирался, хватит ему впечатлений без этого. Да и не это сейчас главное. Ведь заклятие все еще могло находиться в Вите, дремлющее до поры до времени в темных уголках подсознания. Вывести его, – вот проблема.