Карма
Шрифт:
Иоганн прекрасно знал с кем имеет дело и, конечно, имел понятие о всех возможных способах его личного Иоганна Злобы устранения. Мог посреди ночи внезапно упасть громоздкий шкаф и придавить его, мог вспыхнуть газ или сгореть телевизор, еда, приготовленная дома, могла оказаться ядом, могла упасть прямо на голову люстра, хотя почему могла? это уже и так было. Вообще, Иоганн боялся своей квартиры, вещи и стены, такие знакомые, стали чужими, враждебными, он больше не доверял им. И еще, – по утрам он чувствовал себя совершенно разбитым и немощным, будто и не спал всю ночь, а днем самочувствие его постепенно улучшалось. Мало того, участились кровавые поносы. Иоганн чувствовал , что хиреет прямо на глазах. Кто-то настроил его квартиру против хозяина и она высасывала из него энергию.
Иоганн не был простаком и кое-что предпринять был в состоянии. Однажды во время медитации он вышел в астрал и напоролся на духов, примитивных слепых сил природы, тонкоструктурных зачатков энергии с малой степенью организации, популярно обзываемых домовыми. К его удивлению он встретил яростный напор, его чуть не задушили. Воспоминания о той хриплой возне, бессильных судорогах, волне слепой ненависти долго не давали ему покоя, возвращаясь во снах в виде кошмаров и Злоба прекратил попытки выхода в астрал. Противник был явно сильнее, а скорее всего удачно использовал третью силу. Хоть бы она вышла из под контроля, молил дьявола Злоба. Он прекрасно понимал, что бывает в таких случаях. Джин пожирает Алладина, вызволившего его из сосуда. Человек, идущий на такой риск, должен быть или действительно искусным биоэнергантом или самонадеянным глупцом или просто ослепленным от ненависти или зависти человеком.
Злоба подозревал некоторых из своих коллег по другим клубам. Однако назвать кого-то конкретно не мог, возможно на него охотилась целая группа людей. Почти у всех своих знакомых, тайком, он изъял личные вещи: письма, фотографии, книги, рукописи, подарки. Однако, это было далеко, не все. У кого- то находилась его расческа, неожиданно выкрытая из письменного стола на работе, пропуск с фотографией, исчезнувший из кармана куртки в раздевалке. Кто-то очень ловко использовал все это. Посреди ночи Злобу разбудили затяжные трели телефонного звонка. Он проснулся в холодном поту, не соображая, что происходит. Телефон звонил не переставая. Если не снимать трубку, то хотя бы отключить (и почему он это не сделал вечером?). Для этого придется выйти из комнаты в коридор, чего Иоганн делать никак не хотел. Однако незнакомый абонент, похоже, не собирался оставлять попытки дозвониться до Злобы, а заснуть с таким перезвоном было просто невозможно и Иоганн нехотя поплелся к двери. Уже открывая замок, он заметил, что сквозь щель пробивается свет из коридора. Странно, неужели я забыл выключить? Память слушалась плохо, видимо, продолжала спать, безучастная ко всяким там телефонным трелям.
В конце концов он распахнул дверь и шагнул в коридор. Ничего страшного не произошло. Вешалка не сорвалась с петель, ботинки не кинулись в ноги, норовя сбросить на пол, зеркало не показывало ничего странного, кроме взъерошенного человека в мятом костюме и с красными глазами. Все как обычно. Только горел свет и звонил телефон.
Решая как ему поступить, Иоганн долго мялся на коврике, ковырял в носу и неприятно сопел. В конце концов, врагу надо если не смотреть в лицо, то хотя бы не побояться услышать его голос. И он снял трубку.
– До утра не доживешь, сука. – Произнес знакомый бесстрастный голос и трубка разразилась быстрыми бесконечными гудками.
Почуяв внезапную слабость в ногах, Иоганн тяжело опустился на пол. Телефонная трубка, продолжая гудеть, выпала из безвольных пальцев и громко ударилась об деревянный пол. Но этого звука Злоба уже не слышал.
Вадим Иосифович положил телефонную трубку на рычаг, в задумчивости массируя кончики пальцев и, глухо крякнув, пошел в комнату.
– Ну-с, и на чем мы остановились? – несколько надломленным голосом осведомился он.
Юрик оторвал голову от журнала и с интересом взглянул на Тишкевича. Глаза последнего светились непривычным голубоватым светом и было совершенно непонятно, что это означает? В рассказе Бредбери астронавты вернулись на Землю из полета на Венеру и глаза их светились голубым светом от неземных впечатлений. Однако Тишкевич никуда не летал, а просто уходил в соседнюю комнату. Хотя, черт его знает, странная все-таки личность. Может он выходил на связь с цивилизацией из черного космоса? Юрик едва подавил смешок. Вспомнил, как Тишкевич рассказывал случай о том, как с ним вышли на связь инопланетяне. Сидели они вдвоем с сыном Иоськой в комнате, внезапно тот повалился на пол и мгновенно уснул, включился отключенный от сети телевизор, инопланетянин передал Тишкевичу сообщение, телик выключился, Иоська проснулся и продолжал чинить приемник как ни в чем не бывало. Витька ему верил, а сам Юрик? Пока только прикалывался, ведь столь редкостного психопата еще поискать…
– Ах, да. – Вспомнил Тишкевич. – Ну и как? Все еще веришь в реинкарнацию?
– Звучит убедительно, логика есть. – Юрик задумался, подыскивая слова. – Я бы даже сказал, – наукообразно. Удачно совмещены периоды полураспада и распада души с религиозными представлениями – 9 и 40 дней. В течение первого периода распадается тяжелая, животная, грубая энергетика, в течение второго – светлая, высокая. Интересная последовательность. Все эти гранулы души, которые схлопываются и расхлопываются, раздираемые по мере продвижения вверх более плотными в смысле тонкоструктурной энергетики слоями атмосферы, пока окончательно не растворятся в атмосфере.
– Не все забирает ноосфера. – Подчеркнул Тишкевич. Сев напротив Юрика, он сложил кисти рук лодочкой, словно принимая одну из поз йоги. – Только самое лучшее, светлое. Более грубое, неизменно оседает в низших слоях, пока не растворяется с природной органикой.
– Выходит личность раздирает на составляющие и как единое целое перестает существовать?
– Вот именно. И ничего страшного в этом нет. Космосу абсолютно наплевать на такой никчемный субъект как человеческая личность, его интересует лишь продукт ментальной деятельности. Это обогащает цивилизацию, двигает вперед науку и культуру. Ноосфера – гигантский банк данных и человечество постоянно принимает из него информацию. Так родилась «Роза мира» Андреева и труды Блаватской.
– А ваши знания тоже откуда?– Поинтересовался Юрик.
Тишкевич смутился, словно услышал бестактность. Секунд пять он сверлил собеседника взглядом своих гипнотических глаз, затем медленно, с расстановкой, произнес:
– Возможно, часть из них и пришло по энерго-информационному космическому столбу [ЭИКС в понятии В.И. Тишкевича, – канал связи человека с разумом Космоса, находящейся за спиной человека и являющийся по сути его вторым позвоночником], остальное получено благодаря собственным силам и методам добычи информации. К тому же не забывай, что во время пребывания в нем, – Вадим Иосифович заговорщески кивнул на макет многогранника, – мне искусственно расширили канал сознания, что намного увеличило скорость и объем поступления и обработки информации.
Тему полета на многограннике в черный космос Юрик старался никогда не задевать, боясь бестактным вопросом или суждением спугнуть Тишкевича и разрушить завоеванное к себе доверие. Чудак чудаком, а общаться с ним было интересно, тем более, что некоторые знания приобрести было просто небесполезно.
– Получается, заново родившийся человек, – это собранные осколки разных людей, живших до него.
– И не только, в его ДНК заключена родовая память, почти как разум клеток по Саптрему. Не только душа, но и тело носитель и накопитель информации.-Тишкевич еще что-то хотел добавить, но в соседней комнате зазвонил телефон. – Минуточку. – И его как ветром сдуло.