Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
Жданов, конечно, выиграл. Девчонки, смущаясь, дефилировали для него и ещё нескольких студентов голышом до утра. Кекс запомнил одного из самых противных – того, который всегда много пил и матерился. Даня общался с ним, будто не замечая этого. Хабарова эта «дружба» напрягала. Она оттесняла его от Дани.
В последний вечер, когда этот самый «лидер» пришел к ним в палатку, Даня уже собирался спать. Тот выманил его на реку, что была ниже на ярус. Жданов без колебаний согласился и Глеб знал, что они там не плавать собрались. Парни
Что происходило дальше, по сей день оставалось в тени – Глеб знал только то, что Даня был несправедливо обвинен в жульничестве, так как не вовремя была замечена Зора, которая не участвовала в ночном дефиле, а уговором было сделать так, чтоб все девушки, находящиеся с ними, были раздетыми. Чтобы восстановить свое имя, Жданову пришлось пойти на условия, поставленные «лидером». Уломать Крылову не удалось, но зато Даня сжег её вещи, соорудив большой костер возле палатки. Огонь вышел из-под контроля и едва не спалил весь лагерь…
После этого случая Жданов стал для Зоры врагом номер один. Многие долго вспоминали, что девушка проорала какое-то проклятие, смотря на костер из своих же шмоток. Дане советовали остерегаться её мести, но Зора не стала опускаться до этого, но никогда не упускала случая задеть блондина словесно.
Глебу всегда казалось, что его другу слишком легко всё дается. Как с гуся вода. Постоянно. Что бы ни случилось – Даня оставался чистеньким. «Может, это из-за амулета?», – Хабаров помотал головой, прогоняя навязчивые мысли.
– Ну и долго мы тут будем сидеть?! – Зора подала голос, и Глеб чуть не поперхнулся. Он слишком увлекся воспоминаниями.
– А тебе здесь не нравится?
– Хабаров, прекрати, – предупреждающе сказала цыганка.
– И что я такого…
– Ты сам знаешь! – перебив его, она встала.
– Ладно! – Глеб кивнул. – Я хотел показать тебе кое-что. А в универе нельзя было.
– Хабаров, – произнесла Зора с округлившимися глазами. – Не пугай…
– Присядь.
– Постою.
Глеб посмотрел на девушку снизу вверх. Какая же она упрямая! С ней не так-то легко найти компромисс.
Ты, гордая такая –
Взлёт.
Твёрдая такая –
Лёд.
Холодная такая.
Ты, громкая такая –
Гром.
Жесткая такая –
Облом.
Не подходи ко мне!
Но за столиком в любимой кафешке,
Разреши поцеловать тебя в щёчку –
Я раскрою сразу все свои фишки, болевые точки.
Но подъеду я к тебе близко-близко,
Поверну своей рукой твою ручку
И раскрою сразу все свои фишки,
Подарю все штучки…
– Хабаров, перестань на меня так смотреть! – голос Зоры стал странным и даже угрожающим. – Слышал?!
Глеб опустил глаза, сжимая руку, находящуюся в кармане, в кулак. Ему было стыдно за себя – он никак не мог взять себя в руки и перестать пялиться. А он был уверен в том, что любой,
Ты – очень тонкая струна,
Очень странная страна,
Свободная страна такая.
Ты – вся такая на разрыв,
Вся такая – оп! Обрыв!
Не походи ко мне!
Но за столиком в любимой кафешке,
Разреши поцеловать тебя в щёчку –
Я раскрою сразу все свои фишки, болевые точки.
Но подъеду я к тебе близко-близко,
Поверну своей рукой твою ручку
И раскрою сразу все свои фишки,
Подарю все штучки…*
Зора насторожилась – её расположение духа и так не способствовало настроению, а теперь ещё Хабаров, который почему-то подумал, что она для него резко стала подружкой!
– Ты меня зачем сюда притащил?!
– Поговорить.
– Говори!
Глеб в очередной раз стушевался. Это чувство ему не понравилось – уши горели, а глаза беспорядочно бегали, не задерживаясь ни одном из предметов и, словно повинуясь какой-то дьявольской силе, возвращались к Зоре.
– Прости, – выдавил он.
– Если тебе трудно абстрагироваться, то я могу помочь…
– Как? – парень удивился.
– Вот так! – Зора резко ударила его по лицу. Ладонь у неё была горяченной, как раскаленная сковорода. Глеб вздрогнул и не сразу понял, что это было.
– Ты чего?!
– Мало? Или хватит?
– Хватит.
Кекс огляделся – не видел ли кто этой позорной оплеухи.
– Драться не обязательно.
– А кто дерется? – цыганка по-актерски повернула голову в сторону посетителей. – Я тут вообще случайно оказалась!
– Браво! – подыграл ей Глеб и тут же нахмурился:
– Я с тобой серьезно.
– Ну извини, что я сразу не догадалась, что ты серьезен! – она всплеснула руками, при этом интонация и лукавый взгляд не изменились.
– Что ты скажешь об этом? – Глеб вытащил из кармана руку и разжал кулак – на ладони лежал деревянный амулет на потрепанном шнурке.
– Что это? – Зора перестала кривляться и заинтересованно уставилась на произведение резчика по дереву.
– Это оберег одного человека. Он что-то значит. Я уверен. Эти узоры… Ты должна лучше разбираться в языческих мотивах.
– С чего ты так решил?
– Ну вы, цыгане, же вхожи во всё это, – выдал гипотезу Глеб. – Вы носите всякую мишуру, веря в её силу…
– Сам ты мишура! – обиженно сказала Крылова и взяла амулет в руки. Она потрогала его кончиками пальцев, поднесла к носу и вдохнула аромат, будто он все ещё исходил от коры, покрытой лаком и всякой химией для защиты от разложения.
– Это у вас ритуал такой?
– Я знаю этот символ! – вдруг Зора встрепенулась. – Знаю!
– Символ? – Глеб привстал с места и глянул на амулет, лежащий верхней стороной к свету. – Какой?