Карнавал страха

Кинг Джордж Роберт

– Я по-настоящему благодарен сыну мясника, – радостно произнес волшебник. – Я так и видел себя заточенным в этой камере до конца дней.

– Да, – радостно поддержал его юрист, с облегчением подхватывая другую тему. – Мы буквально всем обязаны этому мальчику. – Он вытащил из кармана свернутый кусок ткани и помахал им перед уродами. Ткань была куском простыни Марии с кровавыми отпечатками руки мясника. – Кроме мальчика, это было нашим единственным веским доказательством вины Доминика, но его было недостаточно, чтобы убедить Совет и толпу.

Моркасл взял платок из рук юриста и поцеловал его, а потом поднес к свету и покачал

головой.

– Отпечаток такой бледный, что Совет едва смог рассмотреть его. – Он повертел ткань в руках и удивленно поднял брови. – А это что – на другой стороне?

– Кровь впиталась… – начал Л'Арис, пытаясь выхватить ткань у волшебника.

– Нет, подождите, – Моркасл оттолкнул руку юриста. Он всмотрелся в темный отпечаток на другой стороне простыни, на нем не хватало указательного пальца. Вот правильная сторона. А если это так, то у убийцы не хватало указательного пальца на левой руке. А у Доминика – увечье на правой!

Мария потрясенно переспросила:

– Ты что, хочешь сказать, что в моем вагончике были отпечатки кого-то другого – не Доминика?

Л'Арис захлопнул тяжелую дверь и вставил ключ в замок.

– Это не лучшее доказательство.

– Но если это отпечаток убийцы, то Доминик невиновен, настаивала Мария. – Эта улика должна была оправдать его, а не обвинить. Надо кому-нибудь об этом рассказать! Пока приговор не вступил в силу.

Лицо Л'Ариса стало неожиданно серьезным.

– Мы ничего не можем остановить, Мария. О чем вы беспокоитесь? Его приговорили не вы, а люди Л'Мораи. Против него свидетельствовал собственный сын. – Он взял слепую под локоть и повел по коридору прочь от мрачной камеры.

Мария вырвалась и воскликнула:

– А что, если он невиновен?

– Это уже не имеет значения, Мария, – мягко ответил юрист. – Люди верят, что Доминик совершил убийства. А если в это верит народ, то Доминик действительно убийца. Даже вещий камень показал, что мы были правы.

– Но вещий камень не умеет отличать правду от страсти, – возразила Мария. – Вы это сами сказали.

– Если во что-то страстно веришь, – отозвался юрист, – то это правда.

– Но…

– Довольно! – крикнул юрист. – Выбросьте это из головы, а то вы и Моркасл оба закончите свои дни на плахе.

Моркасл взял Марию за руку. Рука была холодной и потной.

– Пошли, Мария.

Они последовали за юристом до выхода из подземелья. Ботинки зловеще шлепали по камням. Молчаливые бывшие заключенные выглядели теперь как угодно, только не победоносно. Лицо Марии скрывала тень печали, волшебник обливался холодным потом. Длинный коридор заканчивался у комнаты стражи, которой Л'Арис передал ключи.

Миновав охрану, троица молча последовала дальше, поднимаясь по каменной лестнице. Наверху сидел еще один стражник, толстый и сонный. Отчаянно зевая, он открыл им ворота. Л'Арис переступил порог и потянул за собой Марию. Моркасл замыкал процессию.

Троица проследовала через анфиладу комнат Дворца Совета. Л'Арис наклонился к Марии:

– Никому не говорите про отпечаток. Если Совет узнает об этом, то вас обвинят в лжесвидетельстве, поклепе и еще в чем-нибудь похуже.

Моркасл замер сзади, навострив внимательные уши.

– Да, вы, юристы, заслужили свою репутацию, – ответила Мария.

Л'Арис покачал головой, раздраженно вздыхая.

Моркасл нервно поглядывал на двоих спутников. Когда они проходили под мрачными сводами

дверей, волшебник уловил какие-то приглушенные голоса. Он постарался вслушаться, голоса исходили из зала Совета, в котором проходил суд. Точнее, это были не совсем голоса, а скорее волчий вой или крики животных, вроде тех гиен, которых Кукольник выпускал на кровавые бои. Они смеялись, рычали, подвывали, вскрикивали.

– Что это? – испуганно прошептал Моркасл.

Оглянувшись, Л'Арис ответил:

– Вот поэтому мы и не должны никому ничего говорить об отпечатке. Эти звуки говорят об исполнении приговора Доминика. Наказание уже началось. – Когда молодой юрист снова отвернулся, Моркасл замедлил шаги. Он всматривался в стену, отделявшую зал Совета от коридора, в котором они находились, ища проходов в ниши и ложи.

Мария и Л'Арис обогнули угол, направляясь к главному выходу из Дворца Совета, прошли последнюю анфиладу и оказались у ограды, которую охраняли несколько солдат. Охранник узнал их и, улыбнувшись, сказал:

– Добрый вечер, юрист Л'Арис. Поздравляю с сегодняшней победой.

– Спасибо, Рейсин, – отозвался юрист, кивая молодому человеку.

– А что, волшебник поедет отдельно? – спросил стражник, глядя на Марию.

Нет.

– раздраженно ответил юрист. – Они поедут назад в той же повозке, в которой приехали в город. И конечно вместе.

– А где же он, сэр?

Л'Арис резко остановился и оглянулся. Моркасла нигде не было видно.

***

Моркасл храбро покрутил ус и скрылся в ближайшей нише. И тут же, гораздо быстрее, чем он ожидал, обнаружил дорогу в один из альковов для советников, который был скрыт в стене. Надо было только подняться по лестнице на пять футов над полом. Из алькова был прекрасно виден весь зал внизу.

Пол чернел от горожан Л'Мораи, у многих были сабли, пики, топоры, кинжалы и факелы. Зал был полон людей, крики и вопли мешались с шарканьем ног. Внимание толпы было приковано к помосту, где горели факелы и в их огне поблескивали сабли.

Неожиданно человек сорок-пятьдесят у задних дверей бросились бежать. Все сгрудились вокруг кого-то или чего-то. Моркасл не мог рассмотреть, что же так привлекает их внимание. Толпа издала крик триумфа, который волнами распространился по всему залу. Вдруг двое стражников с саблями упали, и в толпе образовался проем, сквозь который Моркасл смог наконец рассмотреть животное, которое так привлекало внимание граждан, оно как раз смогло вырваться из толпы нападавших.

Но теперь волшебник понял, что это не зверь.

Это был Доминик.

Он был почти раздет, а на шее болтался металлический ошейник, окрасившийся в кроваво-красный цвет. Кожа была покрыта синяками, порезами и царапинами. Убегая от нападающих, Доминик с трудом вырвал из живота кинжал. Свет упал на его фигуру, высвечивая израненное тело. И тут Моркасл заметил, что темные полосы, разбегающиеся от ошейника, затягивают кровавые бреши.

С диким животным криком Доминик, размахивая кинжалом, кинулся на стоявшую неподалеку женщину. Но не успел клинок коснуться горожанки, как какой-то крестьянин ударил мясника по руке железными вилами. Хруст кости мясника исторг у толпы радостный вопль. Кинжал выпал, звякнув об пол. Доминик споткнулся и упал вперед, а толпа вновь окружила его, ощетинившись пиками и саблями.