Карнавал судеб
Шрифт:
Аэропорт «Кеннеди»
— Вы не боитесь летать на самолете? — поинтересовался шофер такси, вызванного для нее сервисной службой отеля, молодой крепкий израильтянин. Он и раньше отвозил ее в аэропорт. Звали его Зеб.
— Совсем наоборот! — ответила Миранда. — Мне это очень нравится. Новые лица, новые места, как убеждают рекламы туристических бюро…
— А куда вы летите на этот раз?
— В Найроби.
— Что ж, будьте осторожны! Все они бандиты — эти кубинцы, сумасшедшие арабы… Ой-ей-ей! — Зеб нахмурился. — Вот на прошлой неделе — вы, наверное, знаете…
Но
— Могу я посмотреть ваш журнал?
Он передал ей его через плечо.
— Берите насовсем, я уже прочитал.
Миранда схватила журнал и глубоко вздохнула. Невероятно!
На обложке красовалась фотография той самой девочки из «Маривала», ослепительной в своем подвенечном наряде. Той, которая вытащила ее из озера десять лет назад. Кимберли Вест.
Разумеется, она повзрослела. Уже не ребенок, а восхитительная молодая женщина, высокая и грациозная. Она была сфотографирована в танце со смуглолицым привлекательным мужчиной, тоже одетым в белое. Возможно, в военной форме, потому что на груди его блестели какие-то медали.
«ПРЕКРАСНЫЕ ПРИНЦ И ПРИНЦЕССА САН-МИГЕЛЯ», — гласил заголовок вверху, выписанный крупными буквами. Надпись пониже обещала: «Сегодня в номере! Свадьба года! Эксклюзивный материал!»
Да, ее спасительница далеко пошла — подцепила сына президента (по-местному — бенефиция) Сан-Мигеля Тонио Дюмена… Миранда дождалась момента, когда уселась в зале ожидания для пассажиров первого класса, и стала читать статью.
Это был репортаж из Бенедикты, столицы Сан-Мигеля, представлявший собой смесь восторженных восклицаний типа «вот здорово!» и прозрачных саркастических намеков. Бывшая королева красоты сообщала, что ее хобби — вышивание и чтение, самое заветное желание — мир во всем мире, а то, что она стала членом семьи миллиардеров Дюменов, — для нее «огромная ответственность, высокая честь и большая привилегия».
Статья изобиловала фотографиями свадебного торжества, праздничного фейерверка, приветственной толпы, присутствовавших на церемонии знаменитостей. Текст был битком набит и цифровой информацией, словно автор злорадно вопрошал между строк: «Слабо переплюнуть?»
Когда молодожены выходили из кафедрального собора, они были осыпаны с трех вертолетов лепестками ста тысяч красных и белых роз — в тон платья невесты. По предварительным оценкам, около миллиона человек выстроились в ряд по пути следования кортежа.
Торжественный прием был организован на территории президентских владений. Праздничный обед состоял из двадцати перемен всевозможных яств, доставленных двумя реактивными самолетами прямиком из Парижа. На отдельном самолете прибыли двести ящиков отборных сортов вин и выдержанного шампанского «Реми Крюг», на другом — сто килограммов белужьей икры, присланной в подарок шахом Ирана.
Список гостей был так же внушителен, как и меню: главы государств, кинозвезды, спортсмены, другие личности мирового и европейского масштаба. Среди девятисот приглашенных — Лиз Тэйлор, Генри Киссинджер, Пеле, Имельда Маркос, магараджа Хайдарабада, Мик Джаггер… Американский посол преподнес невесте ценный подарок. Лучано Паваротти пропел в ее честь «Аве, Мария»…
Фасон подвенечного платья создавал сам Оскар де ла Рента. Сшито оно было из знаменитых старинных кружев работы мастериц Брюггского монастыря. Лиф платья украшали шесть тысяч морских жемчужин. Восьмидесятиметровый шлейф из миланского атласного шелка весил около двадцати трех килограммов, поэтому потребовались не два, а четыре мальчика-пажа, чтобы нести его за невестой. Тиара новобрачной, состоящая из восьмидесяти семи бриллиантов и четырех кроваво-красных рубинов величиной с голубиное яйцо, когда-то принадлежала императрице Жозефине, с которой, по слухам, семья жениха находилась в каком-то дальнем родстве.
Описание грандиозного события продолжалось.
Тысяча белых голубей… тринадцать оркестров… два епископа и один кардинал… две тонны конфетти… 300 тысяч долларов на организацию фейерверка… шесть человек пострадали в давке… часы «Ролекс» в подарок шаферам…
Обзор завершался сообщением о том, что молодожены отправились в трехмесячное свадебное путешествие: четырнадцать стран… восемьдесят мест багажа… свита из…
Дочитав до этого места, Миранда услышала, как объявляют посадку на ее рейс. Она отложила в сторону журнал и пожала плечами. Что за излишества! Больше похоже на какое-нибудь эффектное голливудское зрелище, чем на настоящую свадьбу.
Читать обо всех этих безумных расходах диктатора Сан-Мигеля на свадьбу своего единственного наследника было занятно, но когда вспоминалось, что они легли бременем на плечи одного из самых нищих и отсталых народов в мире, становилось совсем невесело.
И все же, поднимаясь по трапу самолета, Миранда подумала, что рада за Кимберли Вест: девушка нашла мужа, о котором можно только мечтать, и на фотографиях просто светилась от счастья.
Ей захотелось узнать, вспоминает ли когда-нибудь новоиспеченная мадам Дюмен ту ночь на озере? Или, как и сама Миранда, приложила все силы, чтобы оставить эти воспоминания в прошлом?
Она подумала о том, что обязана Кимберли Вест ни много ни мало, как всей своей жизнью, и ей пришла в голову мысль послать Ким анонимный свадебный подарок — что-нибудь дорогое и красивое — но подумав, Миранда отказалась от нее: судя по содержанию статьи, вряд ли ей удалось бы подарить новобрачной то, чего у нее еще не было… может даже в трех экземплярах! Нет уж, лучше не ворошить прошлое…
В самолете Миранда уселась поудобнее, опустив спинку кресла, и закрыла глаза.
Хотя журнал остался внизу, в зале ожидания, перед ее глазами продолжали кадрами мелькать помещенные в нем фотографии жениха и невесты.
Возможно, виной тому были воспоминания о «Маривале», возможно, заголовок на обложке «Селебрити»: «Прекрасные Принц и Принцесса»… Он действовал ей на нервы, но почему — Миранда не могла понять.
Скорее всего, эти слова запали в ее память еще с детства. Может, она вычитала их в книге сказок… Но она никогда, даже будучи совсем маленькой, не верила во всю эту ерунду о прекрасных принцах. В людоедов тоже не верила: она росла очень здравомыслящей девочкой.
Почти перед рассветом Миранда задремала, и в ее голове самым причудливым образом смешались воспоминания и видения, сон и явь. Почти без всякого перехода шум двигателей преобразился в звуки джаза, льющиеся из музыкального автомата.