Каро
Шрифт:
— Ты не единственная, кому страшно! — оборвал ее Тобиас. — Уймись. Я не сбегу, Сьерра. Никогда. Ни за что.
Сьерра глотала слезы, молча глядя в сторону редких огней разрушенного города.
— Ты совсем закоченела. Идем в палатку.
— Вы не представляете, что это такое, — всхлипнула она. — А я представляю. Когда твой отец лежит в луже крови. Когда твою сестру насилует и убивает какой-то варвар. Когда ты голая закована в цепи рядом с друзьями. Если вас схватят…
— Перестань! — Тобиас схватил ее за воротник одной рукой, подавляя
Он отпустил ее, и каро осела в снег, закрыв лицо ладонями. Тобиас потянул ее за капюшон, пытаясь поставить на ноги. Ничего не вышло, и он с руганью затушил факел.
— Пошли, — прошипел он и потащил рыдающую каро к лагерю. — Ты не была готова к походу. Надо было оставить тебя в Лидоране. О чем я только думал?!
Каро споткнулась и упала на колени. Подниматься она снова не стала, и Тобиас рывком поставил ее на ноги.
— Сьерра, хватит меня мучить! — он все же принялся трясти ее. — Хватит! Хватит! Хватит! — он встряхивал ее при каждом слове, пока с нее не свалился капюшон. Резко натянув капюшон обратно ей на голову, он потащил ее дальше.
— Миррин? — он с трудом нашел нужную палатку и потряс спящего целителя. — Сделайте что-нибудь, — указал он на судорожно всхлипывающую девчонку, когда они выбрались наружу.
— Что вы с ней сделали? — набросился на него целитель.
— Я?! Спросите, что она со мной делает! — Тобиас резко развернулся и ушел.
Да когда это все кончится?!
Глава 49
Сьерра молчала и избегала его взгляда. Ее лицо было опухшим, покрасневшая кожа на щеках и губах шелушилась. Она не воспользовалась мазью, и Тобиас решил, что она у нее закончилась. Он молча сунул ей в руки свою коробочку, оттеснил от лошади и сам затянул ремни.
— Девочки поругались? — скривился Критос, когда Тобиас подошел к их лошадям.
— Заткнись, — бросил Тобиас и вскочил в седло.
Отвечать не было ни настроения, ни сил.
Тобиас вскипел, стоило лишь ему увидеть здоровяка Критоса, тащившего за собой девчонку.
— А ну, стоять! — рявкнул он, и Критос разжал свою огромную лапу, стискивающую воротник каро. Он скрестил руки на груди и привычно сплюнул в снег, как он всегда делал, когда речь шла о Сьерре. Она же замерла поодаль, безучастно глядя под ноги.
— Что тебе от нее надо, а? — накопленное раздражение перехлестывало через край, и слова Тобиаса прозвучали грубее, чем он рассчитывал.
— Посмотри на себя, она же тебя вымотала! — Критос тоже не собирался церемониться. — Ты на ногах едва держишься, а впереди столица! У тебя руки трясутся! Как ты будешь держать меч?!
— Если тебе что-то мерещится, поговори об этом со мной, — процедил Тобиас.
— С тобой бесполезно говорить! — рявкнул Критос. — Ты готов слушать только нытье этой девки! А ей давно пора втолковать, что над тобой нельзя издеваться!
Рука Тобиаса дернулась, и это не осталось незамеченным. Критос презрительно фыркнул, а Тобиас сжал кулак и произнес сквозь зубы:
— Еще раз к ней подойдешь, и я тебе тоже кое-что втолкую, ясно?
Друг смерил его долгим взглядом, покачал головой и ушел. Тобиас сделал глубокий вдох морозного воздуха и закашлялся — горло все еще болело.
— Тобиас? — тихо позвала его Сьерра.
— Иди, ешь, — резко ответил Тобиас.
Она осеклась.
— Я просто…
— Ты меня не слышала?! — рявкнул Тобиас, длинно выдохнул и оставил девчонку. Ему нужно успокоиться и собраться. Что бы он ни говорил, Критос прав — он совсем расклеился.
Тарид был в состоянии не лучшем, чем Норд. Тобиас оглядел разрушенные стены и на миг прикрыл глаза, собирая в себе силы. Отчаяние и страх. Вот настроение, с каждым днем все больше охватывающее армию. Солдаты умирали от голода и болезней, маги были истощены, не справляясь с бесконечной чередой страждущих и непрекращающейся метелью. Он не мог представить, чтобы они простояли в осаде столицы хотя бы неделю. Вся надежда была на флот, о котором по-прежнему не было ни единой новости.
Высокий солдат окликнул его дважды, прежде чем Тобиас смог оторваться от мрачных мыслей и вернуться в унылый хмурый полдень. Тот по его просьбе разыскал каро.
— Где твоя лошадь? — спросил Тобиас, и она растерянно моргнула. — Давай быстрей, я подожду, — бросил он и зашагал в сторону Аулуса, который как раз встретился с таридским Наместником. Тобиас сглотнул — горло отозвалось острой болью — и приготовился выслушать невеселые новости о недостатке провизии и неисправных порталах.
— Будешь жить здесь с Миррином, — Тобиас открыл дверь в тесную пыльную комнату, пропитанную запахом гари. Интерьер исчерпывался двумя узкими кроватями и сломанным стулом. — Это самая теплая комната во дворце. Располагайся.
Он хотел идти, но каро бросилась ему наперерез.
— Стойте! — она обеими руками сжимала сумку с вещами, капюшон слетел с головы. Тусклое освещение не могло скрыть глубоких теней под ее нездорово блестящими глазами, и Тобиас почувствовал укол жалости. — А вы?
— Ночую в лагере. Мы выходим на рассвете.
Сьерра опустила голову и сглотнула.
— Я зайду вечером, — вздохнул Тобиас.
Когда он, как и обещал, вернулся вечером, Сьерра ждала его, и резко вскочила с кровати, когда он распахнул дверь. Миррина внутри не было.
Он так и не смог подобрать слова для прощания. Глядя на каро, он не чувствовал ничего, кроме усталости и вины. Он коротко выдохнул, закрыл дверь и приготовился к очередной сцене. Его утешало только то, что эта сцена, вполне вероятно, будет последней.
— Я сделаю все, как вы скажете, — нарушил тишину тихий голос. — Останусь в Тариде и буду вас ждать. Я не последую за вами к столице. А если мы проиграем, я оставлю Тарид и отправлюсь с Миррином на восток.
На последних словах голос ее подвел, и Сьерра отвернулась, пряча лицо в тени.